Экономические и социальные проблемы России №1 / 2013

Но одновременно возникают и сложности, связанные с регулированием корпоративного управления, барьерами для вхождения на рынки, осуществлением новых функции в области НИР, маркетинга и т.д. Свободное движение товаров, рабочей силы и капиталов повышает значение локальных преимуществ, а ограниченные возможности развития этих преимуществ способствуют географической концентрации деловой активности в форме «кластеров». Глобальные фабрики улучшают свою информированность об этих преимуществах и принимают инвестиционные решения на этой основе. К тому же многие из них побуждаемы также внутренней экономической и рыночной ситуацией в своих странах, что относится, прежде всего, к глобальным фабрикам, создаваемым в странах с формирующейся рыночной экономикой (19).

Россия в глобальной системе экономики знаний

Место России в глобальной экономике характеризуется ее хозяйственной специализацией, тем, что она дает и способна дать в перспективе мировому рынку в формирующейся глобальной экономике, основанной на знаниях. Занятие Россией достойного места в мировой экономике означает, что она «должна быть востребована» на мировом рынке, т.е. что, как и во всякой конкуренции, она должна быть способной делать лучше, чем другие, и делать то, чего не могут другие.

Знания, составляющие основу новой экономики, сконцентрированы в нескольких регионах мира. Примерно 90% мировых расходов на НИОКР реализуются в странах ОЭСР. Неоспоримым лидером в этой области являются США: их затраты на НИОКР в 2011 г. составили треть от мирового объема затрат (33% или 405,3 млрд. долл.). На долю ЕС приходится 23%, Японии – 13, Китая – 9%. Доля России (в пересчете по ППС) составляет 2% мировых расходов на НИОКР. Доля Азии в общемировых затратах на НИОКР продолжает расти. Эта тенденция наметилась еще пять лет назад, в первую очередь благодаря тому что Китай увеличивал расходы на науку в среднем на 10% в год (9). Россия замыкает десятку мировых лидеров по расходам на науку: российские затраты на НИОКР хотя и показывают рост (с 22,1 млрд. долл. в 2010 до 23,1 млрд. долл. в 2011 г.), доля этих расходов в ВВП страны остается неизменной – 1% (8).

В России продолжает сокращаться численность персонала, занятого исследованиями и разработками, хотя и не такими темпами, как в 1990-е годы. Если в 1992 г. его численность составляла 1 млн. 533 тыс. человек, то в 2000 г. – 888 тыс. человек и в 2008 г. – 761 тыс. человек (из них 376 тыс. исследователей). Тем не менее Россия сохраняет пятое место в мире как по численности всего персонала, занятого в НИОКР, так и по численности его главной части – исследователей: в 2007 г. на нее приходилось 6,6% от численности исследователей в мире в пересчете на полную занятость, на США – 20,3%, Китай – 20,1%, ЕС – 18,9%, Японию – 10% (9). Однако производительность труда в российской науке невелика: на российских исследователей приходится только 2,6% публикаций в научных журналах, индексируемых в Web of Science (меньше, чем доля Канады и Бразилии), медленно растет число патентов, выдаваемых в России отечественным заявителям. Во многом это следствие резкого сокращения финансирования НИОКР, произошедшего в 1990-е годы и не восстановленного в следующем десятилетии.

О росте значения инноваций свидетельствует рост количества зарегистрированных патентов. При этом интересно, что в США на мелкие фирмы (с численностью занятых до 500 человек) приходится в целом 43% всех принадлежащих компаниям патентов. Американские специалисты, рассматривая вопрос о сравнительной инновационной эффективности крупных и мелких предприятий, придерживаются точки зрения Дж. Стиглера и ряда других исследователей об «инновационном разделении труда», изучение которого необходимо, по их мнению, для понимания источников организационных изменений и экономического роста в XXI в. В качестве элемента этого разделения труда авторы выделяют особую группу небольших инновационных фирм, выполняющих функции специализированных поставщиков новых технологий на рынок, называя их «серийными новаторами» (20, с. 704).