Экономическо-философские рукописи 1844 г.

Физиократическое учение д-ра Кенэ образует переход от меркантилистской системы к Адаму Смиту. Физиократия непосредственно представляет собой политико-экономическое разложение феодальной собственности, но именно поэтому она столь же непосредственно является и политико-экономическим преобразованием, восстановлением этой феодальной собственности, и только язык её при этом становится уже не феодальным, а политико-экономическим. По учению физиократов, всё богатство заключается в земле и земледелии (агрикультуре). Земля ещё не есть капитал, это ещё некоторая особая форма его существования, имеющая силу и значение в своей природной особенности и вследствие этой её природной особенности. Но всё же земля есть некоторый всеобщий природный элемент, тогда как, по учению меркантилистов, богатство имеет своё существование только в благородном металле. Таким образом, у физиократов предмет богатства, его материя, сразу же достиг наивысшей всеобщности в рамках природы (поскольку он, в качестве части природы, всё ещё является непосредственно предметным богатством). А для человека земля существует только благодаря труду, земледелию. Следовательно, субъективная сущность богатства уже переносится в труд. Но вместе с тем земледелие объявляется единственно производительным трудом. Таким образом, труд ещё не мыслится в его всеобщности и абстрактности, он ещё привязан к некоторому особому элементу природы как к своей материи, а потому и признаётся ещё только в некоторой особой, определяемой природой, форме существования. Вследствие этого он является только некоторым определённым, особым отчуждением человека, подобно тому как и его продукт мыслится ещё только как некоторое определённое богатство, обязанное своим происхождением в большей мере природе, чем самому труду. Земля признаётся здесь ещё как не зависящее от человека природное бытие, ещё не как капитал, т. е. не как момент самого труда. Скорее, наоборот, труд фигурирует как её момент. Но так как фетишизм прежнего внешнего, существующего только как предмет, богатства сведён здесь к некоторому весьма простому элементу природы, а сущность богатства уже признана – хотя только частично, на особый манер – в его субъективном существовании, то необходимый дальнейший шаг вперёд заключается в том, что познаётся всеобщая сущность богатства и что поэтому в принцип возводится труд в его полнейшей абсолютности, т. е. абстракции. Физиократам доказывают, что в экономическом, т. е. в единственно правомерном, отношении земледелие ничем не отличается от любой другой отрасли производства и что, следовательно, сущностью богатства является не какой-либо определённый труд, не какое-либо особое проявление труда, связанное с каким-нибудь особым элементом, а труд вообще.

Объявляя сущностью богатства труд, физиократическая теория тем самым отрицает особое, внешнее, только предметное богатство. Но для физиократов труд есть субъективная сущность только земельной собственности (физиократы отправляются от того вида собственности, который исторически выступает как господствующий и общепризнанный); у них только земельная собственность становится отчуждённым человеком. Физиократы уничтожают её феодальный характер, объявляя, что сущность земельной собственности заключается в производстве (агрикультуре); но они отрицательно относятся к миру промышленности и признают феодализм, поскольку они объявляют агрикультуру единственным производством.

Вполне понятно, что когда теперь предметом рассмотрения становится субъективная сущность промышленности, конституирующейся в противоположении к земельной собственности, т. е. конституирующейся как промышленность, то эта сущность включает в себя и ту свою противоположность. Ибо подобно тому как промышленность охватывает снятую земельную собственность, так и субъективная сущность промышленности охватывает вместе с тем и субъективную сущность земельной собственности.

Подобно тому как земельная собственность является первой формой частной собственности, а промышленность на первых порах выступает против неё в истории только как особый вид собственности, или, лучше сказать, является вольноотпущенным рабом земельной собственности, – точно так же этот процесс повторяется при попытках науки ухватить субъективную сущность частной собственности, т. е. труд, и труд на первых порах выступает только как земледельческий труд, но затем получает признание как труд вообще.