ЭКОНОМИКА В ОДНОМ УРОКЕ

Все, однако, зависит оттого, какова природа этих высоких цен. Если они являются результатом общего оживления экономики, если они следуют за большим процветанием бизнеса, расширением объемов промышленного производства и увеличившейся покупательной способностью городских рабочих (а не за счет инфляции), то тогда они действительно могут означать возросшие процветание и объемы производства не только для фермеров, но и для всех остальных. Но мы обсуждаем вопрос роста цен на фермерскую продукцию, вызванного правительственным вмешательством, которое может осуществляться несколькими способами. Так, более высокие цены могут быть установлены волевым решением — это наименее реальный способ. Далее, они могут быть вызваны готовностью правительства осуществлять закупки всей фермерской продукции, предлагаемой по паритетным ценам. Либо же, правительство предоставляет фермерам достаточно средств в кредит с тем, чтобы они не выходили на рынок со своим урожаем до тех пор, пока не установятся паритетные или более высокие цены. А также они могут быть вызваны вводимыми правительством ограничениями на размер урожая. На практике же часто используется комбинация перечисленных способов. В данный момент мы просто допустим, что каким-то способом рост цен достигнут.

Каков результат от этого? Фермеры получают более высокую цену за свой урожай.

Несмотря на сокращение объемов производства, их «покупательная способность» при этом возрастает. На какое-то время они становятся более преуспевающими и покупают больше промышленной продукции. Это все то, что видно тем, кто рассматривает лишь непосредственные следствия такой политики для групп, прямо вовлеченных в этот процесс.

Но существует и другое следствие, не менее неизбежное. Предположим, что пшеница, которая в ином случае продавалась бы по 2,5 доллара за бушель, из-за этой политики продается по 3,5 доллара. Фермер с каждого бушеля получает на один доллар больше. Но именно из-за этой перемены городской рабочий теперь платит на один доллар больше за бушель пшеницы через возросшую цену хлеба. То же будет верно и относительно любого другого фермерского продукта. Если «покупательная способность» фермера возрастает на один доллар при приобретении промышленной продукции, то у городского рабочего она ровно на столько же снижается при приобретении промышленной продукции. По неттобалансу промышленность в целом ничего не приобретает — на городских продажах она теряет ровно столько же, сколько приобретает на продажах в деревне.

Естественно, меняется сфера этих продаж. Вне сомнения, у производителей сельскохозяйственных инструментов и компаний, занимающихся их рассылкой по каталогам, дела идут лучше. Но в городских магазинах объем продаж снижается.

Однако этим не ограничиваются последствия такой политики. В итоге она приводит не только к отсутствию чистой прибыли, но к чистым убыткам. Ибо она не означает лишь перемещение «покупательной способности» к фермеру от городских потребителей, или от обычного налогоплательщика, или и от того и другого, вместе взятых. Она часто означает волевое сокращение производства фермерской продукции с целью повышения цены. Это означает разрушение богатства. Это означает, что будет меньше продуктов потребления.

Каким образом приводится в действие механизм разрушения богатства, зависит от того конкретного метода, который используется для повышения цен. Это может означать реальное физическое уничтожение того, что было произведено, как, например, сжигание кофе в Бразилии. Это может означать директивное ограничение площади полей, как в Америке в соответствии с планом ААА, или его возрождение на практике. Мы изучим воздействие некоторых из этих методов, когда подойдем к более широкому обсуждению правительственного товарного регулирования.

Но здесь необходимо указать на то, что, сократив объем производства пшеницы для достижения паритета, фермер может продать каждый бушель по более высокой цене, но производит и продает он меньшее количество бушелей. В результате доход фермера не растет пропорционально установленным им ценам. Даже некоторые из сторонников паритетных цен хорошо понимают это и используют в качестве аргумента в пользу паритетного дохода фермера. Но этого можно достичь лишь путем субсидирования фермеров за счет прямых расходов налогоплательщиков. Другими словами, помощь фермерам лишь сокращает покупательную способность городских рабочих, а особенно ощутимо — других групп населения.

Существует еще один довод в пользу паритетных цен, который необходимо проанализировать, прежде чем мы перейдем к другой теме. Его выдвигают некоторые более искушенные сторонники. «Да, охотно соглашаются они, экономические доводы в пользу паритетных цен не выглядят убедительными. Такие цены — особая привилегия.

Они — налог на потребителя. Но не является ли тариф налогом на фермера? Не приходится ли ему платить большую цену за промышленные товары из-за этого налога?