Экономист на диване. Экономическая наука и повседневная жизнь

Если государство тратит доллар, чтобы взять на работу научного сотрудника для профессора Бреслоу, то этот доллар откуда-то берется. Самый простой случай для понимания — это когда доллар поступает от повышения чьих-то налогов, скажем, Джона Доу. В результате Джон покупает на две плитки шоколада меньше. Новые рабочие места для студентов-выпускников имеются, но их, соответственно, становится меньше для кондитеров.

Профессор Бреслоу, несомненно, может предложить множество альтернативных сценариев. Может быть, когда налоги Джона поднимутся, он не станет покупать меньше сладостей, но вместо этого снимет доллар со своего сберегательного счета. Вследствие чего в банке Джона станет на доллар меньше для кредитования Мэри Роу, которой теперь придется сократить свои расходы. Мэри воздерживается от покупки венчика для взбивания яичных белков или откладывает покупку автомобиля, а производители венчиков или автомобилей нанимают на работу меньшее количество людей.

Этим альтернативы не исчерпываются. Я уверен, что если бы Бреслоу хотел настоять на своей точке зрения, то он мог бы перечислить десятки других способов для государства, как получить доллар, и еще с дюжину иных возможных реакций от частных лиц. Но каждая из этих альтернатив должна вылиться в доллар, который не будет потрачен где-то в другом месте экономики. В этом легко обмануться, потому что косвенные последствия повышения государственных доходов иногда бывают неявными. Столь же легко обмануться и по поводу вечного двигателя. Для этого нужно только рассматривать одни части машины, игнорируя при этом другие. Кажется, будто электрическая розетка в стене, если рассматривать ее саму по себе, производит электроэнергию. На самом деле она лишь подает энергию, выработанную электростанцией. Существует одно существенное различие между вечным двигателем и бесплатным обедом. Если бы я, как экономист, должен был сконструировать вечный двигатель, New York Times, скорее всего, проконсультировалась бы у специалиста (например, у профессора Бреслоу), прежде чем с уважением отнестись к моей инициативе. Когда профессор Бреслоу, как выдающийся ученый-физик, проектирует бесплатный обед, New> York Times принимает его за чистую монету. Другими словами, New York Times признает, что утверждения о химии или физике должны основываться на некоторых фундаментальных представлениях о предмете, но не может признать, что то же самое относится и к экономике. Подобное непонимание является признаком широко распространенной экономической неграмотности, что печалит и злит меня.

Конечно, согласно многим экономическим моделям государственные расходы действительно могут стимулировать совокупный выпуск и занятость. Но ни одна из этих моделей не согласуется с упрощенным анализом профессора Бреслоу, в котором грубо игнорируется источник государственных средств. Простейшие модели, с которыми согласился бы любой экономист, выглядят примерно так: государство расточительно тратит средства на временные проекты, создавая краткосрочные экономические трудности, которые люди пытаются преодолеть с помощью кредитов. Это ведет к росту процентных ставок, что делает обладание деньгами менее желательным (так как деньги — беспроцентный актив), поэтому люди пытаются избавиться от них, покупая товары длительного пользования. В свою очередь это ведет к росту цен, который побуждает производителей увеличивать выпуск своей продукции, что приводит к росту занятости[25].

Готов держать пари: профессор Бреслоу имел в виду совершенно не это. Размер моей папки «Шум и ярость» быстро меняется каждый раз, когда я удаляю устаревший материал и набираю новый, идя в ногу с New York Times. Некоторые записи слишком хороши, чтобы отказаться от них совсем, как, например, мнение радиокомментатора Айра Айзенберга, который выступает за передачу уличным попрошайкам ваучеров на получение услуг у местных торговцев в качестве альтернативы наличности. Он объясняет, что ваучеры «не могут быть обменены на алкоголь или сигареты, не говоря уже о запрещенных наркотиках». Почему же не могут?

Моя папка пополняется вырезками не только из New York Times. Передо мною лежит письмо в Wall Street Journal от Ричарда С. Леоне из Управления портами Нью-Йорка и Нью-Джерси. Господин Леоне объясняет, почему аэропорты Кеннеди и Ла Гуардиа не могут быть приватизированы: их стоимость намного превышает 2,2 миллиарда долларов, но нет такого покупателя, кто бы заплатил так много. Господин Леоне продвинулся в жизни далеко для человека, который считает, что стоимость актива может отличаться от того, сколько люди готовы за него заплатить.