Экранные поцелуи

Она повела его в свободную комнату с гардеробной, где все было подготовлено к его приходу: ряды деревянных вешалок для пиджаков, полки и ящики для белья и рубашек, пресс для брюк и даже изготовленные на заказ держалки для ботинок и туфель.

У Делани появилось такое чувство, что его купили. Целиком. Все полностью оплачено.

Она кинулась ему на шею, как ребенок:

— Я так старалась тебе угодить!

У него было сильное желание сказать, что она перестаралась, но он лишь закусил губу.

— Это великолепно, дорогая.

Когда они прожили вместе уже два месяца, Клаудиа в конце концов заговорила о Рэчел. Однажды вечером, в ноябре, они сидели у бассейна. В воздухе чувствовалась осенняя прохлада, листва на деревьях внизу, в долине, начала желтеть.

У Боба на студии был трудный день, и Клаудиа, как видно, об этом знала: она всячески старалась ублажить его. Услышав звук подъезжавшего автомобиля, она приготовила для него виски — его любимое, бурбон; налила в стакан ровно столько, сколько он любил, и положила в точности такое количество льда, какое требовалось. К виски она подала маленькие бисквиты с черной икрой.

В этот вечер на ней были брюки и мягкий мохеровый свитер, не скрывавший ни один изгиб фигуры. Несмотря на все свои сомнения, Боб почувствовал удовлетворение от того, что он здесь.

В этот момент Клаудиа заговорила о Рэчел:

— Ты никогда мне не рассказывал, из-за чего вы с Рэчел расстались. Я ведь думала, у вас все хорошо.

Впервые за последние два месяца Делани ощутил глубокую печаль. До сих пор ему как-то удавалось отгонять воспоминания о Рэчел. Он заглушал их работой, постоянной деятельностью. Клаудиа отвлекала его своим присутствием. Он почти забыл, что значит любить, быть влюбленным. Теперь при одном упоминании о Рэчел он почувствовал гложущую тоску.

— Может быть, не будем говорить о Рэчел? Ее больше нет, она в прошлом. Разве нельзя оставить ее там?

— Можно, если она там и останется. Но я боюсь, что однажды она вернется и отнимет тебя.

Он мрачно смотрел на Клаудиу.

— Этого не случится. Нет ни малейшей вероятности.

— Почему? — Клаудиа старалась говорить легким небрежным тоном. — Ты что, ей безразличен? Она тебя больше не любит?

Боб с неподвижным лицом смотрел вдаль, на краснеющие верхушки деревьев в долине.

— Может быть, и любит, — произнес он наконец, — но недостаточно для того, чтобы пожертвовать своей карьерой.

Заговорив о Рэчел, он уже не мог остановиться. Неожиданно для себя самого рассказал Клаудии о том, как предложил Рэчел выйти за него замуж и как она согласилась… пока на горизонте не появился спектакль на Бродвее.

— Она знала, как я отношусь к актрисам. Я говорил ей об этом в первый день нашего знакомства. Она понимала, что должна сделать выбор между карьерой и замужеством: нельзя иметь и то и другое.

— И она выбрала театр. Меня это не удивляет.

В нем шевельнулось любопытство.

— Почему?

Некоторое время она молчала, как будто борясь со своей совестью.

— Ты ведь знаешь, одно время мы с Рэчел были дружны.

Он кивнул.

— Так вот, в то время мы ездили к одной предсказательнице. Она жила в деревне на Бали. Сумасшедшая старая китаянка по имени мадам Чонг. Представления не имею, где Рэчел ее отыскала. Я, честно говоря, не хотела к ней ехать, но Рэчел была непреклонна. Она непременно хотела знать, что ждет ее впереди, и настаивала, чтобы я тоже поехала — для компании. Бог свидетель, она нуждалась в подруге. По крайней мере, я тогда так думала. — Клаудиа помолчала. — В общем, мы подъехали к лачуге, где жила эта мадам. И тут случилось нечто странное. Она стала гадать на картах и велела, чтобы мы обе при этом присутствовали. По-видимому, на картах складывались две жизни, и она не могла понять, какая из них чья. Я хотела уйти, мне все это не понравилось. Но Рэчел не позволила. Она решила выслушать все про обе наши жизни. Сказала, что догадается, какое из гаданий относится к ней.

Боб внимательно взглянул на Клаудиу:

— И она действительно догадалась?

Мысли Клаудии заметались в поисках подходящего ответа. Она ведь перевернула всю историю с ног на голову. А что, если Боб уже слышал истинный вариант? Но в следующее мгновение она успокоила себя. Рэчел единственная, кроме нее, знает историю с мадам Чонг. Маловероятно, чтобы Рэчел ему рассказала.

Клаудиа продолжала свою версию:

— Да, Рэчел почти с самого начала поняла, что именно относится к ней. Гадалка сказала, будто одна из нас — артистка, которая пожертвует всем ради своего искусства. На этом месте Рэчел прервала ее. «Остановитесь, — сказала она, — я знаю, вы говорите обо мне». И что самое странное во всей этой истории — Рэчел ведь в то время была совершенно неизвестна. А я была кинозвездой, так что это ведь могло относиться ко мне.

Боб нахмурил брови.

— Ты говоришь, карты показывали две жизни? Что же сказала мадам Чонг о другой?

Клаудиа не колебалась ни секунды.

— Она сказала, что другая — обыкновенная женщина, которая все отдаст ради мужчины. — Она помолчала. — Гадалка оказалась права. Рэчел выбрала сцену, а я… Кажется, я выбрала тебя.

Делани обнял ее.

— Я польщен. Хотя не уверен, что я этого заслуживаю.