Экс-баловень судьбы

Когда я появилась в Институте кооперации, занятия уже закончились и коридоры были пусты. Поднявшись на второй этаж и отыскав кафедру бухучета, я предупредительно постучала и открыла дверь. В достаточно большом помещении стояло множество столов, за одним из которых восседал Эрнест Эрастович собственной персоной и просматривал какие-то бумаги. Больше в помещении никого не было.

Обрадовавшись такому удачному стечению обстоятельств, я лучезарно улыбнулась и направила свои стопы к человеку, на которого сейчас были возложены все мои упования. Он должен был разрешить мои сомнения и внести ясность хотя бы в одну из версий.

— Ах Эрнест Эрастович, как я рада вас видеть! А я шла сюда, все думала, застану вас или нет? — голосом, преисполненным радостного оживления, пропела я.

Справедливость требует отметить, что Эрнесту Эрастовичу понадобилось некоторое время, чтобы припомнить, кто же это так рад его видеть, но для своих лет он сориентировался быстро. А когда вспомнил, то и сам заулыбался, и две фиолетовые глисты на его лице оживленно и плотоядно задвигались.

— А-а, милиция! Как продвигается дело?

— Потихоньку. Но я к вам по другому вопросу… Помните, вы как-то пообещали мне помочь, если возникнут трудности?

На лице престарелого бухгалтера отразилось некоторое замешательство. Он явно силился вспомнить, когда и по какому поводу черт дернул его пообещать мне какую-то помощь.

— Мня-мня-мня, — неуверенно промямлил он, что я со своей стороны истолковала как приглашение к дальнейшему разговору.

— Видите ли, сейчас по новым законам если платишь за обучение, то можно не платить какие-то налоги, но для этого нужно заполнять декларацию. А я в этом совсем не разбираюсь. Вы не могли бы проконсультировать меня?

Узнав, что все далеко не так страшно, Эрнест Эрастович весь превратился в любезность и снова обрел ужимки престарелого ловеласа.

— С превеликим удовольствием, — забормотал он со своим неспокойным взглядом, — присаживайтесь, пожалуйста… да, а ведь я до сих пор не знаю вашего имени…

— Татьяна.

— Очень приятно, Танечка, садитесь, пожалуйста… вот сюда…

Эрнест Эрастович указал мне место очень близко от себя, и мне пришлось занять его, хотя это не вызвало у меня ни малейшего энтузиазма. Но зато сам господин Спиридонов, ощутив мои формы в самой непосредственной близости от себя, засиял, как начищенный унитаз. Фиолетовые глисты расползлись к самым ушам, слегка обнажив коричневые, наполовину сточенные зубы. «Красота — это страшная сила», — почему-то вспомнилось мне.

— Ну показывайте, что там у вас, — поскрипывал своим голоском сладострастный бухгалтер и при этом смотрел почему-то не на бланки деклараций, которые я старательно раскладывала перед ним на столе, а вниз, на мою мини-юбку, которую я надела для пущей соблазнительности и которая и так показывала уже слишком много. Но я, разумеется, взгляда этого «не заметила».

— Вот… декларация…

— Декларация? — с интересом переспросил Эрнест Эрастович, рассматривая мои ноги. — Прекрасно…

Наконец он перевел взгляд на листки, лежащие перед ним на столе.

— Ну и что же тут у нас с декларацией… да она у вас совсем пустая!

— Да, конечно, ведь я говорила вам, что совсем не разбираюсь в этом… Вы не поможете мне ее заполнить?

— Но, милочка, чтобы заполнить декларацию, нужны цифры, данные… доходы, расходы.

— А я все-все помню!

Еще немного поулыбавшись и поиграв глазками, неуемный бухгалтер занялся наконец моей декларацией, и наш разговор перешел в необходимое для меня деловое русло.

Через час с небольшим, объяснив мне все нюансы и тонкости бухгалтерского искусства и вдоволь поприжимавшись ко мне, Эрнест Эрастович закончил свои объяснения по заполнению декларации и, немного утомившись, по моим наблюдениям, потерял бдительность. Настало время перейти в наступление.

— К вам, наверное, многие обращаются за помощью? Ведь здесь все студенты обучаются платно, каждый, наверное, хочет выиграть на налогах?

— Бывает, бывает… обращаются.

— Особенно те, кто сам работает… например, на курсах повышения квалификации…

— Хе-хе-хе, — скрипучим смешком захихикал бухгалтер. — Да они на этих курсах сами от себя свои проплаты скрывают, не то что в налоговую несут их показывать!

— Как это? Ведь, мне кажется, наоборот — получить налоговые льготы…

— Вам кажется, милочка? — с какой-то злой ехидцей уставился на меня Спиридонов.

— Ну… да… а что?

— Кажется ей… когда кажется, креститься нужно! А то, что на этих курсах крутилось, да и сейчас еще крутится, налоговой только дай: она на них таких собак спустит — до своих последних дней не забудут.

— А что — мухлевали они там? — игриво подмигнула я Эрнесту Эрастовичу.