Экс-баловень судьбы

— Нет! — Я ответила с такой поспешностью и нажимом, что Вадик, шедший впереди, обернулся и снова с недоумением посмотрел на меня. Но спрашивать ни о чем не стал. Как хотите, а он мне начинает нравиться.

— Бомжа будете смотреть? — спросил Вадик, когда мы оказались в холодильнике.

— Давайте я всех посмотрю, чтобы душа спокойна была, — проговорила я, изо всех сил стараясь не сбиться с тона круглоглазой дурочки.

— Ну как хотите. Тут еще один: поступил как неопознанный, но в среду приезжала… не знаю — жена, что ли, говорят, опознала.

Ага! Есть!

— Нет, вы уж, пожалуйста, покажите всех… чтобы душа спокойна была, — не найдя лучшего выражения, повторила я.

— Как вам угодно…

Флегматичный Вадик выдвинул нужные ящики, и я стала обходить их по очереди, пытаясь угадать — в каком же из них лежит мой профессор?

Так, этот, сразу видно, бомж. На лице грязь въелась в морщины, руки — просто черные. Не мой «клиент». Что дальше? Блондин, неплохая фигура, без седых волос. Этот, пожалуй, тоже не мой — слишком молод. Так, а этот похож! Синяки, кровоподтеки. Наверняка — мой. Но убедиться не мешает. Я, не сходя с места, попыталась рассмотреть четвертый труп. Коренастый крепыш небольшого роста не носил на лице черт интеллигентности, был явно намного ниже, чем жена профессора, а главное — не имел на теле следов побоев.

Стараясь не привлекать повышенного внимания Вадика, я углубилась в изучение трупа мужчины, который лежал передо мной. Продолговатые удлиненные синяки свидетельствовали о том, что удары наносились не кулаками. Скорее — палкой. А вот что-то более интересное! В центре синяка — кровоподтек и рана: как будто воткнули что-то острое. Палка с гвоздем? Или доска. Доска с гвоздем… вполне возможно.

Что еще? Синяки практически по всему телу, то есть и тут милиция не ошиблась — нападавших было несколько. Вот, кажется, и все. Никаких сенсаций. Пока все данные только подтверждают выводы многоуважаемых органов, и взять с этого бесперспективного трупа мне особо нечего. Разве что образец крови: вдруг пригодится? Я незаметно достала из кармана специальный пакетик и сковырнула в него немного застывшей крови из кровоподтека. «С паршивой овцы хоть шерсти клок», — промелькнуло в голове с неуместной иронией.

— Ну как? — решился наконец подать голос молчаливый Вадик.

— Нет… нет, его здесь нет.

Опустив глазки, я постаралась изобразить скорбь по утраченному дяде.

— Ничего, еще найдете… — неуверенно попытался успокоить меня Вадик.

— Да… да, конечно… спасибо вам.

Я бросила на Вадика полный благодарности прощальный взгляд и поспешила выбраться на свежий воздух.

Не найдя ничего нового в морге, я поехала осматривать место преступления. Расспросив по дороге, как найти институт кооперации, я припарковалась в сторонке и медленно направилась в сторону института, внимательно осматриваясь по сторонам.

Объясняя мне, как найти переулок, в котором убили профессора, Надежда Сергеевна говорила, что рядом находится кондитерская фабрика. Судя по пряношоколадному запаху, который разносился по окрестностям, фабрика была совсем недалеко. Однако указателей улиц нигде не было, и, чтобы найти требуемый переулок, мне пришлось расспросить человек пять прохожих. Оказывается, такие тонкости, как названия переулков, жители города Покровска не особенно стремятся запоминать.

Наконец мне попалась пожилая женщина, благодаря которой я и обнаружила искомое. Переулок был расположен весьма удачно: с одной стороны метра на три возвышалась глухая бетонная стена кондитерской фабрики, с другой был газон, довольно плотно усаженный кустами и деревьями, и за ним — ворота какой-то базы, казалось, специально созданные для того, чтобы никогда не открываться. Даже сейчас, днем, в переулке не было ни души. Представляю, каково здесь ночью!

Интересно, что заставило покойного профессора разгуливать среди ночи по таким укромным уголкам? Кто-то заманил? Тогда это, несомненно, был кто-то хорошо знакомый, и версия со случайными прохожими отпадает. Но, возможно, здесь проходил обычный путь профессора, когда он возвращался домой. Если я правильно поняла, ученый муж автомобиля не имел и пользовался общественным транспортом. Или такси? Впрочем, такси — это вряд ли. Он ведь все-таки был не академик, а рядовому профессору, насколько мне известно, ежедневное такси не по карману. Нужно будет поподробнее узнать маршруты, которыми обычно пользовался уважаемый Анатолий Федотович.

А сейчас изучим место преступления. Сегодня пятница. Следовательно, с момента убийства прошло три дня. Дождей не было, что-нибудь да осталось. Ну да: вот кусты примяты, ветки поломаны… Трава утоптана… так-так… а нет ли чего-нибудь интересного в этой траве?..

Все-таки хорошо, что переулок был безлюдным. Увидев, как я, стоя на карачках, вожу руками туда-сюда, приглаживая траву, многие бы приняли меня за ненормальную, и неизвестно, чем бы мои изыскания могли закончиться. А так — очень даже известно, чем они закончились: ничем.