Эксгибиционист. Германский роман

В своем официальном костюме Космист чувствовал себя черной вороной в этом сообществе нагих, но он покорно двигался вслед за свитой. Они миновали залы стриптизов, где люди раздевались под музыку. Миновали цех под названием «Офис», где в ярком свете воспроизводились трудовые будни, но в этом офисе вы могли поиметь любую холеную секретаршу, любого гладкого клерка, стоило лишь шепнуть им на ушко скромный пароль корпоративной идентичности. Миновали Оранжерею, или Теплицу, где женщины склонялись к цветам в таких позах, чтобы ими удобно было овладеть сзади. Здесь произрастала пышная коллекция вульвообразных и фаллоподобных растений, а также соцветий с эрогенными ароматами, а в зарослях стонали люди в нежных флорических нарядах. Миновали жаркую гирлянду саун и бассейнов, где все тела были распарены, расслаблены, щедры и покрыты крупными каплями. Миновали Магазин Кукол и Магазин Игрушек, где осуществлялись детские грезы о совокуплениях с куклами и игрушками. Миновали Цех Сексуальных Роботов, где любители технических устройств могли слиться с вожделенными механизмами. Прошли по Вагонам Метро, заимствованным у японцев, где пассажиры воплощали фантазии, зародившиеся в транспорте. Осмотрели Школу, где строгие учительницы и учителя вызывали к доске людей в школьных униформах, дабы подвергнуть их публичному сексуальному экзамену. Миновали Гейский Цех, где резвились и орали мужчины, впиваясь друг в друга всеми возможными способами. В этом цеху Ирма сказала Космисту: «Мужчин скоро не будет. В мире останутся только женщины, а также живые автономные фаллосы морского происхождения, способные беседовать и петь песни». Словно в подтверждение ее слов они вступили в Коридор Фаллосов, где были двойные стены. Мужчины, стоящие за стеной, обладали в стенах только лишь отверстиями для глаз и дырками, откуда торчали их отростки, так что казалось, что здесь живые члены произрастают из стен, снабженные лишь мерцающими в отверстиях глазами. В этом коридоре фрейлина Перчатка совершила удивительный поступок: выбрав понравившийся ей фаллос, над которым блестели особенно тревожные глаза, она медленно сняла перчатки из тонкой ткани и вдруг заткнула этими перчатками отверстия для глаз, временно ослепив человека за перегородкой, после чего одним лишь прикосновением обеих ладоней она довела его до оргазма – Космист подумал о тактильной бездне, которая таилась в ее руках. Затем были Цеха Лесбийского Секса, где сплетались люди исключительно женского происхождения, здесь звенели колокольчики, а стоны и вскрики были нежнее и мелодичнее, чем в других пространствах. Затем, пройдя через мягкий портал в виде Гигантской Вагины, они оказались в Матке, где вершилась оргия эмбрионов. Далее были: Спортзал, где под руководством опытных тренеров люди предавались сексуально-спортивным состязаниям, стремясь к рекордам и призам. Полинезийский остров с языческими ритуалами Океании, зал римского пиршества, где тянулся пир Тримальхиона, японский Зал Прозрачных Ширм, Китайский Закрытый Город, Турецкий Гарем…

Фильм «Эксгибиционист» демонстрировал все эти пространства, впрочем, без той превосходящей себя роскоши, что характерна для итальянских режиссеров типа Феллини и Пазолини: на оргиях этих режиссеров люди вращают языками, пряча в уголках губ улыбку тайного знания о сладострастии, но в клубе «Арчимбольдо» было всё, кроме улыбок. Хотя опыт различных искушенных народов (японцев, китайцев, римлян, полинезийцев, османских турок) и обогащал здесь миры эротических грез, но всё же присутствовала во всем некая особенная угловатость, отзвук тевтонского мрачного экспрессионизма, бранденбургский душок и флер прусской офицерской утопии, визуализированный посредством слишком ярких вспышек света и слишком черных поглощающих теней. Казалось, торжествует не столько похоть, сколько дисциплина – а впрочем, дисциплина как венец похоти.

В Зале Наказаний играли в гестапо: группа эсэсовцев распинала на кожаном кресте обнаженную русскую девушку. С добрыми, но чудовищными лицами они привязывали ее трепетные руки к кожаному кресту, а она, охваченная экстазом, выкрикивала:

– Я – Россия! Я люблю вас!

Между тем здоровенный палач уже закатал свои свастичные рукава и пощелкивал бичом, примериваясь к ее тонкому телу. И вот он начал бичевать ее, сопровождая каждый удар громогласным воркованием:

– Это тебе за Крым, сука!

– Это тебе за Путина!

– Это тебе за Сталина!

– Это тебе за Берлин!

– Это тебе за Стену!

– Это тебе за дедушку Ленина!

– Это тебе за батюшку-царя!

– Это тебе за веру православную!

– Это тебе за надежду!

– Это тебе за любовь!

– Это тебе за сердце милосердное!

– Это тебе за душу чистую!

– Это тебе за светлое будущее!

– Это тебе за Гагарина!

– Это тебе за освобожденный космос!

А девушка вскидывалась, опадала в узах, кончала, но всё шептала окровавленными губами:

– Я – Россия! Я люблю вас…

Засмотревшись на экзекуцию, Космист не заметил, что отстал от свиты Королевы: все они куда-то запропастились, и он бродил теперь одинокий и рассеянный, как Россия.