Эксгумация

День был солнечный и душный. Я шел по широкой дорожке, похрустывая гравием и повторяя про себя указания сторожа.

По центральной аллее. Мимо могилы Маркса. Пройти еще немного. Направо.

Я обнаружил с дюжину свежевырытых, но пока еще пустых могил, прикрытых сверху досками. Около каждой ямы высилась груда комковатой глинистой земли, которой вскоре предстояло застучать по крышке гроба.

Наконец я нашел нужную могилу — в самой середине ряда с небольшими, элегантными надгробиями. У Лили плиты пока не было, зато вся площадь могилы, шесть на три фута (при росте Лили пять футов и десять с четвертью дюймов), была покрыта, как и следовало ожидать, невыносимо белыми лилиями, которых практически не было видно под серебром осевшего на их целлофановой упаковке конденсата.

Из расположенного по соседству парка до меня донесся гогот гусей. Сквозь черные прутья железной ограды я видел, как две мамаши катят мимо свои коляски.

Возле соседней могилы стояли пустая бутылка из-под виски и полупустая бутылка оливкового масла.

Я любил Лили до последнего, пока эта любовь еще во мне оставалась. Мне не в чем было себя винить — я любил ее так сильно и так долго, как только мог.

Я в очередной раз осознал, что Лили мертва, и истинное значение этого факта накрыло меня с головой.

Я хотел опуститься на колени, прямо на землю, скрывавшую ее, но стеснялся. Слишком уж часто я видел это со стороны и в результате лишился способности к естественным реакциям. Моя скорбь была обесценена мыльными операми, телесериалами, Голливудом. Я чувствовал себя слишком англичанином, слишком чопорным, чтобы дать выход своему горю: нужен был человек, который сказал бы мне, что я могу позволить себе вульгарные слезы, китчевые позы и картинные стенания.

Но рядом никого не было.

23

Возвращаясь домой на такси, я пытался разложить по полочкам все произошедшее. Было похоже, что в моем распоряжении имелось несколько очевидных фактов, с которых можно было начать. В нашем последнем телефонном разговоре Лили упомянула, что ее кто-то «обломал», отказавшись в последний момент от ужина в «Ле Корбюзье».

Тут же мне вспомнились другие подробности того вечера, которые это подтверждали: к примеру, платье Лили, ведь она ни за что не надела бы новое платье от «призрака» только ради меня. Раньше я никогда его не видел, поэтому, скоре всего, оно было куплено уже после нашего разрыва. Такие платья надевают только по особым случаям — чаще всего на свидания с любимым. Лили явно хотела предстать перед кем-то в самом шикарном виде.

Перед кем-то, кого в конечном итоге заменил я.

Она позвонила мне с мобильного телефона. Это значит, что, скорее всего, она была где-то в городе. Возможно, в связи с новой постановкой. И у нее не было времени, чтобы заехать домой и переодеться в платье попроще.

Так с кем она должна была встретиться? Кто отменил встречу в последний момент?

Главным подозреваемым был ее партнер по рекламе, игравший Геркулеса. Этот Геркулес просто шагу не давал ей ступить. Если бы Лили захотела быстро найти себе любовника, он был бы вполне реальной кандидатурой. Кроме того, это мог быть какой-нибудь новый мужчина, о котором я никогда не слышал. В таком случае он, вероятно, имел отношение к ее новой роли в театре, которую она как раз начинала репетировать: продюсер, режиссер или даже автор пьесы.

Мне нужно было еще об этом поразмыслить.

Киллер сразу узнал Лили — наверное, видел ее по телевизору. Тот факт, что он стрелял сначала в нее, свидетельствовал о том, что она была главной целью преступника — фокусом его эмоционального напряжения. Но убийца стрелял также и в меня, а значит, преступник ревновал Лили к тому, с кем она должна была ужинать, то есть необязательно ко мне.

Я допускал и другое, менее комфортное для себя объяснение.

Мы с Лили относились к тем парам, которые не перестают заниматься любовью, когда дело идет к разрыву. Скорее наоборот. Мне кажется, что в те несколько последних месяцев мы делали это гораздо чаще и гораздо более спонтанно, в самых необычных местах: лифтах, переулках, туалетах, стенных шкафах. Мы впервые попробовали секс на свежем воздухе всего за месяц до завершения наших отношений (дело было в парке Хэмпстед-Хит). Однако наш последний раз оказался вполне традиционным — дома, в постели, при свечах, с кокаином. Это было за десять дней до того, как она меня бросила.

Лил пользовалась противозачаточными препаратами, но часто забывала принять их. Еще в самом начале мы договорились, что если один из нас переспит с кем-то без презерватива, то обязательно расскажет об этом другому, и мы будем пользоваться презервативами, пока оба не сделаем анализ на СПИД. Во время нашего финального разговора (диван, слезы, дурацкие попсовые песенки) я спросил Лили, спит ли она с кем-то еще. Ее ответ меня просто убил: «Не в этом дело».

Но для меня дело было именно в этом. Если она могла позволить себе такое легкомысленное отношение к нашему соглашению, я сам не собирался с ней оставаться.