Экскалибур

Мы с Гвиневерой охотились в холмах к северу от Иски, когда я впервые услышал о постигшей Мордреда беде. Была зима, деревья стояли голые, Гвиневерины породистые шотландские гончие только что загнали роскошного оленя — и тут меня отыскал гонец из Думнонии. Он вручил мне письмо и потрясенно воззрился на Гвиневеру: расталкивая рычащих собак, она прошла к оленю и прекратила его мучения одним милосердным ударом короткого копья. Ее егеря хлыстами отогнали псов, извлекли ножи и принялись потрошить тушу. Я развернул пергамент, проглядел краткое послание — и оглянулся на вестника.

— Ты это Артуру показывал?

— Нет, господин, — помотал головой он. — Письмо адресовано тебе.

— Отвези Артуру, — велел я, возвращая ему послание. Гвиневера — возбужденная, с ног до головы заляпанная алыми брызгами — вышагнула из кровавого месива.

— Дурные вести, Дерфель?

— Напротив, — откликнулся я. — Отличные вести. Мордред ранен.

— Славно! — возликовала Гвиневера. — Надеюсь, серьезно?

— Похоже на то. Удар топора пришелся по ноге.

— Жаль, что не в сердце. Где он?

— Все еще в Арморике, — сообщил я. Послание было продиктовано Сэнсамом: в нем говорилось, что армия во главе с Хлодвигом, верховным королем франков, застала Мордреда врасплох и разбила его наголову; и в битве этой наш король был серьезно ранен в ногу. Ему удалось бежать, и теперь Хлодвиг осаждает его в одной из древних крепостей Беноика. Надо думать, Мордред остался зимовать на территории, отвоеванной им у франков, в которой уже наверняка видел свое второе, заморское королевство, но Хлодвиг нежданно-негаданно повел франкскую армию на запад. Эта зимняя кампания явилась для Мордреда полнейшей неожиданностью: он потерпел поражение и пусть и уцелел, но угодил в ловушку.

— Да верные ли вести? — усомнилась Гвиневера.

— Еще какие верные, — подтвердил я. — Король Будик послал к Арганте гонца.

— Отлично! — порадовалась Гвиневера. — Просто отлично! Будем надеяться, франки его прикончат. — Она отошла к груде дымящихся внутренностей — выбрать ошметок-другой для своих ненаглядных гончих. — Они ведь прикончат его, правда? — воззвала она ко мне.

— Франки милосердием не славятся, — кивнул я.

— Надеюсь, франки спляшут на его костях, — мечтательно промолвила она. — Что за наглец — назваться вторым Утером!

— Он доблестно сражался, госпожа.

— Важно не то, как ты сражаешься, Дерфель, — важно, выиграл ты или нет последнюю битву. — Она швырнула оленьи кишки собакам, обтерла лезвие клинка о тунику и вернула оружие в ножны. — Ну и чего же Арганте от тебя хочет? — полюбопытствовала она. — Чтобы ты поехал спасать подонка? — Именно этого Арганте от меня и требовала, равно как и Сэнсам: за тем он мне и написал. Епископ приказывал мне отвести всех своих людей на южное побережье, отыскать корабли и отбыть на выручку к Мордреду. Я пересказал Гвиневере содержание письма, и она насмешливо сощурилась. — Только не говори, что клялся ублюдку в верности и теперь вынужден повиноваться!

— Арганте я не клялся и, уж конечно, не клялся Сэнсаму, — отрезал я.

Мышиный король мог приказывать мне все, что угодно, да только плясать под его дудку я не собирался и вовсе не горел желанием мчаться спасать Мордреда. Кроме того, я очень сомневался, что удастся переправить армию в Арморику зимой, а даже если бы мои копейщики и уцелели в плавании по штормовому морю, франки все равно заметно превосходили нас численностью. Мордред мог рассчитывать разве что на помощь старого короля Будика Броселиандского, женатого на старшей сестре Артура, Анне, но если Будик охотно позволял Мордреду истреблять франков в земле, что когда-то была Беноиком, привлекать внимание Хлодвига, послав копейщиков на выручку Мордреда, он бы не стал. Мордред обречен, подумал я. Если не умрет от раны, его прикончит Хлодвиг.

Весь остаток зимы Арганте забрасывала меня посланиями, требуя, чтобы я повел своих людей за море, но я оставался в Силурии и не обращал на нее внимания. Осаждала королева и Иссу, но он наотрез отказался повиноваться, а Саграмор просто-напросто побросал Аргантины письма в огонь. Арганте, видя, как власть ускользает из ее рук вместе с убывающей жизнью мужа, рвала на себе волосы и предлагала копейщикам золота, лишь бы они отплыли в Арморику. И хотя многие копейщики золото взяли, они предпочли отправиться на запад в Кернов или сбежали на север, в Гвент — чем плыть на юг, туда, где поджидала грозная армия Хлодвига. И по мере того, как отчаивалась Арганте, крепли наши надежды. Мордред в западне, он ранен, и рано или поздно мы узнаем о его смерти — а как только придет долгожданная весть, мы собирались въехать в Думнонию под знаменем Артура, вместе с Гвидром — нашим претендентом на королевский трон. Саграмор явится от саксонской границы поддержать нас, и не найдется в Думнонии такой силы, что смогла бы нам противостоять.