Экскалибур

— Почему нет? — отозвалась Олвен, рассмеялась, закуталась во влажный плащ и зашагала дальше. — Идем, господин! Ты голоден?

— Да.

— Тебя накормят. Поешь, поспишь, поговоришь. — И Олвен снова закружилась в танце, грациозно переступая по кремнистой тропе. Босые ступни ее сочились кровью, но она, похоже, не ощущала ни малейшего неудобства. — Мы идем в обратную сторону, — сообщила она.

— Это как?

Олвен развернулась и засеменила дальше спиной вперед и лицом ко мне.

— Назад в прошлое, господин. Мы разматываем годы. Минувшие лета проносятся мимо нас, но так быстро, что тебе не дано разглядеть ночи и дни. Ты еще не родился, твои родители еще не появились на свет, а мы все идем и идем — назад, назад, все время назад, ко временам задолго до королей. Вот куда мы идем, господин. Ко временам задолго до королей.

— У тебя ступни в крови, — заметил я.

— Заживут! — И она развернулась и весело запрыгала дальше. — Идем! — позвала она. — Идем ко временам задолго до королей!

— А ждет ли меня там Мерлин? — осведомился я. При упоминании этого имени Олвен остановилась. Остановилась, вновь обернулась назад, нахмурилась.

— Я возлежала с Мерлином, — призналась она, помолчав. И в порыве откровенности добавила: — Много-много раз!

Я ничуть не удивился. Мерлин всегда был похотливым козлом.

— Он ждет нас? — повторил я.

— Он пребывает в самом сердце времени задолго до королей, — серьезно поведала Олвен. — В самом сердце, господин. Мерлин — это холод инея, вода дождя, пламя солнца, дыхание ветра. А теперь пошли, — с внезапной настойчивостью она потянула меня за рукав, — сейчас не время для разговоров.

— Мерлин в заточении? — спросил я, но Олвен отвечать не стала. Она обгоняла меня, нетерпеливо дожидалась, чтобы я поравнялся с нею, и вновь убегала вперед. По здешним крутым тропам она поднималась легко, а я, пыхтя, тащился сзади: так мы уходили все глубже и глубже в горы. По моим прикидкам, мы уже оставили Силурию далеко позади и оказались в Повисе, в той части злополучной страны, на которую власть юного Пирддила не распространялась. Здесь был оплот беззакония и логово разбойников, а Олвен безмятежно бежала себе вприпрыжку по тропке, не задумываясь об опасности.

Настала ночь. С запада наползли тучи, и очень скоро мир погрузился в непроглядную тьму. Сколько я ни оглядывался по сторонам, не было видно ни зги. Ни огней, ни даже отблеска далекого пламени. Вот таким, наверное, Бел застал остров Британию, когда впервые принес сюда свет и жизнь.

Олвен вложила ладонь в мою руку.

— Идем, господин.

— Так ничего ж не видно! — запротестовал я.

— Я все вижу, — возразила она, — доверься мне, господин. — И с этими словами Олвен повела меня вперед, порою предупреждая о препятствии.

— Переходим ручей, господин. Ступай осторожно.

Я чувствовал, что дорога наша уводит все выше. Мы пересекли полосу предательского глинистого сланца, но рука Олвен надежно покоилась в моей. В какой-то момент мы, верно, вышли на гребень высокого утеса: в ушах засвистел ветер, а Олвен запела странную песенку про эльфов.

— В здешних холмах эльфы до сих пор живут, — поведала она мне, когда песнь отзвучала. — Повсюду в Британии их перебили, а здесь — нет. Я их видела. Они-то и научили меня танцевать.

— Хорошие из них учителя, — отозвался я. Ни единому ее слову я не верил, однако теплое пожатие маленькой ручки ободряло и успокаивало.

— У них плащи из осенней паутинки, — промолвила она.

— То есть нагишом они не танцуют? — поддразнил я.

— Под плащом из паутинки ничего не скроешь, господин, — упрекнула она меня, — но зачем прятать то, что прекрасно?

— А ты и с эльфами любишься?

— Буду когда-нибудь. Пока — нет, во времена после королей — буду. Я возлягу и с ними, и с золотокожими. Хотя сперва мне придется возлечь с еще одним засоленным трупом. Живот к животу с иссохшим выходцем из самого сердца Котла. — Олвен рассмеялась, потянула меня за руку; мы сошли с гребня и по пологому травянистому склону вскарабкались на следующий хребет. И тут, впервые после того, как облака застлали луну, я увидел свет.

Далеко, по другую сторону темной седловины, высился холм: верно, склон его прорезала лощина, где полыхали огни, и кромку холма одевало зарево. Я стоял там, непроизвольно сжимая руку Олвен, а она, видя, как я завороженно рассматриваю нежданный отблеск, рассмеялась от восторга.

— Это и есть земля задолго до королей, господин, — объяснила она мне. — Там ты найдешь друзей и еду.

Я отнял у нее руку.

— Разве друзья стали бы налагать проклятие на Кайнвин?

Она вновь завладела моей рукой.