Экскалибур

Саксы строили хижины, а мы наращивали нашу жалкую стену терновыми ветками и валежником. Враги к нам не приближались, равно как и мы не спускались вниз бросить им вызов. Я поделил вершину на несколько участков и каждый из них поручил группе копейщиков. Мои семьдесят вышколенных воинов, ядро моей маленькой армии, охраняли тот угол укреплений, что выходил точно на юг, в сторону врага. Юнцов я разбил на две группы и расставил их по флангам главного отряда, а защиту северной части холма доверил двенадцати Черным щитам, выдав им в подкрепление ополченцев и стражников Кар Кадарна и Дурноварии. Во главе Черных щитов стоял испещренный шрамами верзила именем Ниалл, ветеран сотен грабительских набегов за чужим урожаем: пальцы его были густо унизаны воинскими кольцами. На северном укреплении Ниалл поднял свой собственный самодельный стяг. Всего-то навсего воткнул в дерн очищенный от веток ствол молодой березки, а сверху привязал лоскут черного плаща, но ощущалось в этом изодранном ирландском флаге нечто безумное и восхитительно наглое.

Я все еще надеялся спастись бегством. Саксы строят хижины в долине реки, и пусть себе; а вот северные возвышенности меня по-прежнему искушали, так что на второй день я проехал верхом через седловину, осененную знаменем Ниалла, и поднялся на противоположный гребень. Под стремительно несущимися облаками раскинулась бескрайняя заболоченная пустошь. Эахерн, закаленный воин, приставленный командовать одним из отрядов юнцов-лесорубов, подошел к моей кобыле. Он проследил направление моего взгляда — и понял, что у меня на уме.

— Ублюдки там, точно говорю, — сплюнул он.

— Ты уверен?

— Они разъезжают туда-сюда, господин. Всадники; пеших не видел. — В правой руке Эахерн сжимал топор — и теперь махнул им на запад, туда, где за пустошью на северо-запад уходила неглубокая долинка. Она густо заросла деревьями, но различали мы лишь верхушки пышных крон. — Под деревьями — дорога, — сообщил Эахерн, — там-то они и прячутся.

— Эта дорога наверняка ведет к Глевуму, — заметил я.

— Прямиком к саксам она ведет, вот куда, господин, — отозвался Эахерн. — Ублюдки там, точно. Я слыхал их топоры.

Значит, догадался я, тропа через долину завалена срубленными деревьями. И все же искушение было велико. Если мы уничтожим продовольствие и бросим все, что способно замедлить продвижение, очень возможно, что нам и удастся пробиться через саксонский заслон и воссоединиться с Артуровой армией. Весь день совесть уязвляла меня, точно острая шпора, ибо долг велел мне спешить к Артуру, а чем дольше я отсиживался на Минидд Баддоне, тем больше усложнялась эта задача. Я прикидывал, а не удастся ли нам перейти пустошь ночью. В свете месяца мы, верно, не заблудимся, а если двинемся быстро, основной отряд саксов мы всенепременно обгоним. Нас, вероятно, атакует горстка саксонских всадников, но с ними разберутся мои копейщики. Но что ждет за пустошью? Холмистая местность, наверняка изрезанная реками, разлившимися после недавних дождей. Мне нужна дорога, мне нужны броды и мосты, мне позарез нужна скорость — иначе дети приотстанут, копейщикам придется подстраиваться под них, — тут-то саксы на нас и обрушатся, словно волки, нагнавшие стадо овец. Я вполне представлял себе, как улизнуть с Минидд Баддона, но понятия не имел, как преодолеть многие мили пути между нами и Кориниумом, не угодив под вражеские клинки.

С наступлением вечера выбор у меня отняли. Я по-прежнему обдумывал прорыв на север и надеялся, что, оставив наши костры ярко гореть, мы одурачим врага — пусть думает, что мы все еще на вершине холма, — но в сумерках второго дня подоспели новые саксы. Они пришли с северо-востока, со стороны Кориниума: сотня воинов заполонила пустошь, которую я рассчитывал пересечь, а затем двинулась на юг и выдворила моих дровосеков из леса, через седловину и назад на Минидд Баддон. Вот теперь мы и впрямь оказались в западне.

Той ночью я сидел у костра рядом с Кайнвин.

— Мне вспоминается ночь на Инис Моне, — промолвил я.

— Вот и я думала о том же, — откликнулась она.

В ту ночь мы отыскали Котел Клиддно Эйдина: мы прятались среди камней, а со всех сторон нас окружали полчища Диурнаха. Никто из нас не рассчитывал выжить, но вот Мерлин пробудился из мертвых и принялся надо мной потешаться. «Мы ведь окружены? — спросил он меня. — И врагов много больше, чем нас?» Я подтвердил и то и другое, но Мерлин лишь усмехнулся: «И ты зовешь себя полководцем?»

— «Ты завел нас в безвыходное положение», — произнесла Кайнвин, цитируя Мерлина, улыбнулась собственным воспоминаниям, а затем вздохнула. — Если бы нас с тобой не было, — продолжила она, указывая на детей и женщин у костров, — как бы ты поступил?