Экскалибур

Между тем северный берег реки заполонили завывающие, кривляющиеся сподвижники Нимуэ. Иные бросали в нас копья, но большинство просто вопили, изливая ненависть в криках; некоторые в свою очередь попрыгали в реку. Длинноволосый уродец с заячьей губой попытался вскарабкаться на нос нашей лодки, но сакс пнул его в лицо, и еще раз, и еще, и тот плюхнулся в воду. Талиесин отыскал копье и бил врагов острием. Ниже по течению одну из лодок отнесло на илистое мелководье; гребцы отчаянно пытались вытолкнуть судно из вязкой грязи, но поздно: копейщики Нимуэ уже вскарабкались на борт. Возглавляли их кровавые щиты: эти опытные убийцы, победно вопя, пронеслись по лодке с копьями из конца в конец. То было судно епископа Эмриса: седовласый епископ отбил копье мечом, а в следующий миг рухнул мертвым, и десятка два безумцев последовали за кровавыми щитами на скользкую палубу. Жена Эмриса коротко вскрикнула – копье впилось ей в грудь. Засверкали ножи: они кололи, кромсали, рубили, и кровь утекала сквозь шпигаты к морю. Воин в тунике из оленьей кожи встал на корме захваченной лодки и, дождавшись, пока мы проплывем мимо, прыгнул к нашему борту. Гвидр поймал врага на копье; помню, как он, визжа, корчился на острие, а пальцы его судорожно смыкались на древке. Гвидр швырнул в реку копье и жертву и выхватил меч. Его мать тыкала копьем в цепляющиеся за борта руки. За планшир хватались чьи-то пальцы – мы давили их каблуком или отсекали мечом, постепенно удаляясь от нападающих. Теперь уже все лодки были на плаву – одних несло боком, других вперед кормой, а лодочники ругались и орали друг на друга либо кричали копейщикам взяться за весла. С берега прилетело копье и ударилось в наш борт, а затем в воздух взвились первые стрелы. Стрелы были охотничьи, они со свистом проносились поверх наших голов.

– Щиты! – закричал Артур, и мы выстроили стену щитов вдоль борта. Мелкие стрелы посыпались градом. Я скорчился рядом с Балигом, защищая нас обоих; щит мой вздрагивал – железо впивалось в цель.

Нас спасли стремительное течение и отлив: беспорядочное скопище лодок унесло вниз по реке за пределы досягаемости лучников. Орущая, буйная орда последовала было за нами, но западнее амфитеатра начиналась заболоченная топь, что замедлило наших преследователей и позволило нам восстановить некое подобие порядка. Бессвязные вопли летели нам вслед; трупы врагов качались на волнах рядом с нашим маленьким флотом. Мы наконец-то взялись за весла, развернули судно носом вперед и поспешили вдогонку за прочими лодками к морю. В двух наших знаменах густо засели стрелы.

– Кто они такие? – спросил Артур, оглядываясь назад, на жуткую орду.

– Воинство Нимуэ, – горько отозвался я.

Благодаря искусству Морганы магия Нимуэ потерпела крах, так что она обрушила на нас своих приспешников – чтобы добыть Экскалибур и Гвидра.

– Отчего мы не заметили их приближения? – недоумевал Артур.

– Заклинание невидимости, господин? – догадался Талиесин, и я вспомнил, как часто Нимуэ творила такие чары.

Галахад презрительно фыркнул: языческое объяснение его не убедило.

– Они подошли под покровом ночи, – предположил он, – и схоронились в лесах, дожидаясь своего часа, а мы были слишком заняты, чтобы заметить неладное.

– Пусть теперь эта сука сражается с Мордредом вместо нас, – усмехнулся Кулух.

– Не станет Нимуэ с ним сражаться, – возразил я. – Она к нему примкнет.

Но так просто Нимуэ сдаваться не собиралась. По дороге, огибающей топи с севера, мчался конный отряд, а за копейщиками следовала целая орда пеших безумцев. Река текла к морю не напрямую, но петляла по прибрежной равнине, и я знал, что на каждой излучине западного берега нас будет ждать враг.

Конники и впрямь нас поджидали, но чем ближе к морю, тем шире делалась река, тем стремительнее несла свои воды, и на каждой излучине мы благополучно проносились мимо. Всадники слали нам вдогонку проклятия и скакали дальше, к следующей излучине, откуда можно было забросать нас копьями и стрелами. У самого моря река выровнялась: всадники Нимуэ мчались наравне с нами на протяжении всего этого длинного отрезка пути – здесь-то я и увидел впервые саму Нимуэ. В белых одеждах, с тонзурой, как подобает друиду, верхом на белом коне. В руке она сжимала Мерлинов посох, на поясе висел меч. Она кричала на нас, но ветер относил слова прочь; и тут река свернула на восток, и мы заскользили прочь от нее между заросшими тростником берегами. Нимуэ развернулась и погнала коня к устью реки.

– Мы спасены, – промолвил Артур.

Запахло морем, в небе перекликались чайки, впереди слышался неумолчный гул накатывающих на берег волн; Балиг с саксом уже готовились поднять рей с привязанным к нему парусом. Осталось преодолеть лишь последнюю излучину, выдержать одно-единственное, последнее столкновение со всадниками Нимуэ – и нас вынесет в Северн.

– Скольких мы потеряли? – спросил Артур.

Мы принялись перекликаться. От стрел погибли лишь двое; и одна севшая на мель лодка была разгромлена подчистую; но бóльшую часть нашего маленького флота удалось сохранить.