Эксклюзивное интервью

Обычно разговор начинала Ника, но в этот раз в динамике молчало, и я тут же воспользовался паузой:

– Доброй ночи. Мне удалось сообщить новость первым? Как думаете, чем закончится? – ответ прозвучал с небольшим опозданием:

– Если твой Сланец в миру зовётся Георгием Вернером, всё уже закончилось, – какая оперативность. Получается, о нарушителе знали заранее?

– Да, это он. Быстро вы разобрались. А как быть с озвученной на всю страну просьбой не трогать вампира? – ровным монотонным голосом она произнесла:

– Клыкастую тварь уже никто не тронет – нечего. Разве что сам певец соберёт прах, если захочет, в чём лично я сомневаюсь, – меня немного тревожил её тон. Он был каким-то слишком спокойным – ни сарказма, ни недовольства.

– С вами всё в порядке? Обычно вы разговариваете чуть более эмоционально, – надеюсь, госпожа Петрова просто устала, гоняясь за вампиром, и сейчас в обычной ироничной манере выразит своё недовольство моей излишней чувствительностью.

– Чутьё тебя не обманывает. Я крепко влипла, потому и позвонила, – палач в беде? Что-то новенькое. Я был настолько уверен в её непобедимости, что не отнёсся к сказанному серьёзно:

– Хотите пожаловаться? Ну, минут пять я вам уделю, а потом, уж извините, должен вернуться к первой работе.

– Ошибаешься. Я тяжело ранена, точнее, нахожусь на волосок от гибели, поэтому ты сейчас будешь оказывать помощь своему боссу, а не строчить статейки. Разговор записывается, так что не думай бросать трубку – расценят как саботаж после прослушивания, – я притих, только в этот момент осознав, насколько всё плохо.

– Что нужно делать? – в голове крутилось множество вопросов, но лучше задавать их постепенно, если успею, конечно.

– То, что ты так хорошо умеешь – раздражать меня. Вот, пошутить сумела, значит, пока держусь. А если серьёзно – я не должна терять сознания, и для этого требуется вести с кем-то диалог. Ты подходишь лучше всех, кого я знаю. Сразу скажу, чтоб не впадал в панику: помощь вызывать не стоит, я уже связалась со всеми необходимыми службами. Остаётся лишь ждать, оставаясь при этом в уме, – бесить начальство у меня, может, и получается, но как это делать, если внутри всё замерло от страха? Кое-как собравшись, я преувеличенно бодро заявил:

– Хотите сказать, я могу спрашивать, что угодно? Взять у вас эксклюзивное интервью? Тогда трепещите – этим вечером покоя не будет, – еле-еле слышная усмешка:

– Полуфабрикатом журналиста тебя уже не назовёшь. Какой напор… Хорошо, я поведаю обо всём, что тебя заинтересует, при одном условии, – догадываюсь, при каком, и не собираюсь с ним соглашаться. – Если выкарабкаюсь – забудешь обо всём, что услышал, и не станешь включать эту беседу в свои рассказики. Не отпирайся, я знаю: ты потихоньку пишешь о наших с тобой приключениях.

– Но не публикую же! Я помню, вы запретили мне это делать, пока ходите по Земле. Относительно этой просьбы – давайте всё-таки придерживаться старого правила. Ну, какая вам разница, сколько людей и «сов» узнает о количестве ваших партнёров, когда вас уже здесь не будет? – я ждал, что она щёлкнет пальцами или скрежетнёт зубами, но удостоился лишь очередной фразы без интонаций:

– И зачем тебе знать о подобном, малолетний извращенец? – невольно улыбнувшись, я объяснил:

– Это сделает вас ближе к читателю. Народу нравится, когда суровый неэмоциональный герой вдруг оказывается способен на нежные чувства, – дверь офиса распахнулась, вошёл Вася. Округлив глаза, я прижал палец ко рту, потом, сообразив, быстро напечатал с компьютера: «Вас тут нет! Потом объясню!», и отправил через локальный мессенджер. Поставил телефон на громкую связь и продолжил:

– Я буду иногда кое-что печатать, не возражаете?

– Ладно. Можешь включить что-нибудь красивое и негромкое на фоне? Помирать, так с музыкой, – главный редактор сел на место, прочитал моё послание и максимально тихо нажал пару клавиш. По маленькой комнатке поплыли медленные печальные звуки. – Ты выбрал «Мой рок-н-ролл»? Спасибо. Люблю эту песню. Оставь на повторе.

– Хорошо. Вы собираетесь отвечать на вопрос? – параллельно я описывал первому начальнику, что происходит. Он кивнул, соглашаясь, и начал строчить, убедившись, что я в это время ничего не набираю.

– Ты посмотри, какой важный курица. Клац-клац по клавиатуре, весь в делах и заботах. Нежные чувства, как ты выразился, я испытывала лишь к одному человеку, от лица которого ты как-то написал целую повесть. Если же речь пойдёт о любовниках – их число не такое уж и большое. Меньше десятка, включая случайные связи вроде тебя, – из-за монитора высунулась взлохмаченная голова. Удивлённо-осуждающе посмотрев на меня, Василий Викторович отстучал короткое: «Как?». Отмахнувшись, я вернулся к собеседнице:

– До наших дней много кто дополз?

– Из людей никто. Из вампиров – как минимум двое. Имён называть не стану, – и не надо, сам знаю. Покосившись на навострившего уши главреда, я решил перевести диалог в более мирное и менее секретное русло:

– Вы когда-то упоминали, что были замужем.