Эксклюзивный мачо

– Но она ими делилась? – не унималась я.

– Что ты имеешь в виду?

– К примеру, она не говорила, что хочет выйти за тебя замуж?

– Да это смешно, – хохотнул Дед. – Человек моего возраста и положения не станет жениться на девчонке двадцати с небольшим лет.

– Действительно ни к чему, у тебя этих девчо­нок как грязи, а жена – это обременительно.

– Попридержи свои замечания при себе, – все-таки не выдержал Дед, а я поспешила извиниться.

– Это твоя точка зрения, – продолжила я, – но у нее была своя. Так она заговаривала о том, чтобы связать с тобой свою судьбу? Или нет?

Дед оценивающе смотрел на меня, явно что-то прикидывая.

– Да, – наконец сказал он, а я вновь спросила:

– Чтобы предложить тебе такое, надо иметь туз в рукаве. Он у нее был?

– Хочешь сказать, она меня шантажировала? – нахмурился Дед.

– Она тебя шантажировала? – поторопилась узнать я.

– Конечно, нет. Говорю, мы встречались раз пять-шесть. Чем она могла меня шантажировать? Рассказать, что я трахнул ее в какой-то подсобке на приеме? И я с перепугу женюсь на ней? Если так, то она просто дура.

Я вдруг ни к месту подумала, что Дед у нас еще ого-го. Не каждый в его возрасте отважится на та­кое, запала не хватит, а Дед запросто. Молод душой, за что любим сторонниками и уважаем врагами. Ес­ли Анна рассчитывала напугать его этим, то она в самом деле дура. Правда, остается еще кое-что.

– А она не могла быть беременной?

– Нет, – ответил Дед с каменным лицом.

– То есть она с тобой об этом не заговаривала?

– Слушай, мне шестьдесят лет, я уже давным-давно не глупый мальчик. И если я говорю нет, зна­чит, нет.

Теперь я не сомневалась, Анна наверняка вы­ставила этот аргумент и была уверена, что сможет убедить Деда, по крайней мере старалась убедить в этом себя, оттого и на яхте настойчиво твердила: “Он на мне женится”. Дурочка, редкая дурочка, тут Дед прав.

Он недовольно сверлил меня взглядом, а в моей сумке зазвонил мобильный. Я забыла его выклю­чить, хотя знала: Дед терпеть не мог, когда нас пре­рывали. Я попробовала не обращать внимания на телефон, Дед поморщился и сказал:

– Ответь.

Звонил Вешняков.

– Извини, я занята, – торопливо сказала я.

– У меня новость, – заявил он. – Не интересу­ешься данными вскрытия?

– Если можно, коротко, – косясь на Деда, по­просила я.

– Девчонка беременна. – Я уставилась куда-то в пол, избегая глаз своего друга, он наверняка Веш­някова слышал, потому что сидел совсем близко. – Срок – двадцать недель. Ну, как тебе?

– Поговорим об этом позднее. – Я торопливо отключилась.

Дед сидел багровый, зубы сцеплены так, что, то­го гляди, раскрошатся. Я его понимала, очень не­приятно, когда тебя вот так ловят на лжи.

– Ты этот звонок нарочно подстроила? – гроз­но спросил он. Я, признаться, растерялась.

– Ты меня явно переоцениваешь. Так она гово­рила тебе, что беременна?

– Говорила, – сказал Дед. – Как видно, счита­ла меня старым идиотом. Какой срок?

– Двадцать недель, – пожала я плечами. – Око­ло пяти месяцев…

Он поднялся и неожиданно покинул кабинет. Ситуация складывалась скверная, но, признаться, меня не удивившая. Разумеется, я ни секунды не думала, что Дед или кто-то из его окружения способ­ны избавиться от девчонки из-за ее беременности. В конце концов, Дед – вдовец и кое-какие радости мог себе позволить. И позволял, не бравируя этим, но и не особенно скрываясь, так что в конце концов эту его слабость стали считать достоинством. Опять же, Дед по-своему человек порядочный, и хотя на­счет замужества девушка мечтала напрасно, но на материальную помощь могла рассчитывать смело, причем немалую, а там, расчувствовавшись, ведь своих детей у него нет, Дед вполне мог жениться или хотя бы усыновить чадо. Причина убийства в другом, и ее придется доискиваться долго, упорно, и еще вопрос, принесет ли это удовлетворение. Иног­да можно такое откопать, что сама себе охотно нада­ешь по рукам. Я поморщилась, точно уже наткну­лась на что-то неприятное, и подумала: а может, Лялин прав, послать все это к черту, пусть менты в чужом белье копаются, а потом думают, что с ним делать, не с бельем, а с тем, что откопают.

Тут вернулся Дед, прервав тем самым мои мысли.

– Вот, – протянул он мне открытку, которая оказалась приглашением. – Там мы с ней и позна­комились.

Я взглянула на дату. Было это почти четыре ме­сяца назад, если быть точным, три месяца и двад­цать дней. Я почесала нос открыткой, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Деда, а он завис надо мной, чем очень раздражал, потому что физионо­мия у него была не просто гневная, это бы я легко перенесла, в ней читалось праведное негодование, в основном по поводу моего неверия, надо полагать.