Экскурсия в прошлое

Этот кошмар длился полтора месяца. Рано утром, в три часа утра 28-го июля, когда солнце ещё и не думало выбираться из своей ночной колыбели, уже пенсионер Филипп выбрался из подвала и пошёл на речку, чтобы поймать рыбы. Есть-то всё-таки надо было, а запасы не безразмерные. Сегодня, именно в этот день, ожидался ввод российских войск в город. И вот, когда первые лучи яркого летнего солнца робко прорезали чёрный бархат предутреннего неба над Днестром, он засобирался домой. Надо было успеть, пока не расцвело. Хоть и был объявлен мораторий, снайпера не спали!.. Идти было не трудно. Серая мгла не давала возможности видеть далеко, зато под ногами кое-как было видно. Подле угла самого крайнего дома, в пятидесяти метрах от своего жилья он заметил три камня. Они лежали здесь ещё накануне. В темноте он их обошёл, и сейчас обошёл бы, но слишком торопился и вспомнил о них лишь в тот момент, когда нога уже коснулась среднего. Взрыва он не слышал, как и не помнил, что было дальше. А дальше!..

Из подвала этого же дома на звук взрыва выбрались мужики, которые и увидели, как он разрывает прямо на себе рубаху и, образовавшимися лентами, перетягивает ноги выше колен!.. Очнулся он через пять дней в Москве. Без ног, но живой!.. В этот же день, но семью часами позже, я входил в город за штыками русских солдат!.. Ещё ничего не зная о трагедии. Судьба и на этот раз спасла его.

И началась новая, ещё более жуткая, борьба - борьба за существование. Костыли, протезы, деревянные культяшки и так далее, и тому подобное. Жить стало совсем невмоготу. Семья и раньше не страдала от излишек денег, а теперь и подавно. Устроился сторожем в гаражах. А там ни телефона тебе, ни сигнализации какой, ни тем паче оружия. Случилось так, что на одной из смен обобрали одну из машин. Виновных нашли быстро. Ими оказались сторожа. Плюнул Филипп на это и ушёл. Стало совсем плохо. Денег на лекарства не было, да, что там говорить, на хлеб уже частенько не хватало. И слёг он. Совсем слёг. Чуть больше трёх месяцев пролежал и тихо так, мирно скончался. Жил тихо и умер незаметно. И похороны были более чем скромные. Родился при румынах, и похоронили при них же!.. Вот так закончился жизненный цикл одного человека из миллиардов!!!

Спустя много лет

"А снег-это просто такой пешеход,

Который всё время куда-то идёт.

По лицам прохожих, по стенам домов,

По спинам немыслимо чёрных котов,

По стёклам спешащих куда-то машин,

По свежести женщин и следу мужчин.

И где его цель, окончанье пути?

А цель его просто красиво идти!"

Олег Чимиль

- Позвонила своему однокласснику в Краснодарский край, - рассказывала Тамара. - Узнал меня сразу, чем удивил. Спросила за одноклассников, оказывается, многие остались в Воркуте, кто работал на шахте, кто на такси. Он уехал 5 лет назад, получил профнепригодность, пенсия около 1400 гривен на наши деньги, для России копейки. Пока разговаривали, у него было слышно, как мяукал кот. Он своего кота гладит, когда кормит, иначе не ест, видно, что любит старичка. Получила известие от другого одноклассника из Ленинграда, он тоже переживает за своего старого кота. Такие мои одноклассники добрые, умеют жалеть.

Прошло много лет. Осталась память. Ясное дело, что она искажена детскими воспоминаниями. Понятно, что для взрослых тех лет всё было совсем, совсем другим. Но там было наше детство, и этим всё сказано. Там закладывалось в нас нечто, что отличает нас и поныне. Возможно, я ошибаюсь, но уж очень хочется верить, что это так. Во всяком случае, люди, к которым я обращался за воспоминаниями, не отказали мне. Не все, разумеется, не все, но всё же!.. Может быть потому, что они всё-таки моего возраста. Более молодые немного отличаются от тех, кто жил в пятидесятые, шестидесятые годы там, на далёком севере, за полярным кругом.

Время наложило свой отпечаток на нас. Люди, жившие там в те времена, отразились в нас, как в зеркалах. Там, никто никогда не замерзал, будучи в дрызг пьяным. Там никто, никогда не погибал, поломав ногу, идучи с работы. Не было тогда мобильников, да и телефонов не так уж и много было... и, тем не менее, люди там были дружнее. Каждый понимал, что сам может оказаться в таком положении, а потому помогали друг другу, не задумываясь, надо ли пройти мимо или постучать в ближайший дом и внести бедолагу в тепло.

Сейчас человек может умирать на улице, в больничной палате, дома, да где угодно, и никто не подойдёт, никто не посочувствует, никто не поможет. А врачи сначала спросят, сможет ли бедняга оплатить им их услуги. Хоть и не факт, что помогут.