Экслибрис

– …к убийству лорда Марчмонта? – донесся ее приглушенный голос из уютного подушечного гнезда. – Да. Возможно. Вернее, так я думала одно время. Моего мужа убили в Париже. Я рассказывала вам об этом? Мы переезжали в карете через Понт-Неф, и на нас напали около того места, где Равальяк убил Генриха Наваррского. Его ударили в шею кинжалом, – спокойно продолжала она, – так же, как короля Генриха. Убийц было трое, все на лошадях, все одеты в черное. Мне никогда не забыть их. Черные камзолы с золотой отделкой. Было уже темно, но мне дали все разглядеть, понимаете? Мне позволили увидеть их наряды, их лица. Это было предостережение.

– И кто же вас предостерегал? Кардинал Мазарини?

– Именно так я думала одно время. Но обстоятельства изменили мое мнение. Теперь я считаю, что этих убийц подослал Генри Монбоддо.

Я облизнул губы и тихонько вздохнул.

– Но чего ради Монбоддо?..

– «Лабиринт мира», – донесся ее голос из душной полутьмы. – Именно ради него, господин Инчболд. Других причин не существовало. Он стремился заполучить этот манускрипт. Не всю коллекцию, а только один-единственный манускрипт. Он был одержим этим стремлением. Найденный им покупатель отчаянно хотел во что бы то ни стало приобрести его. И его заказчик распорядился убить моего мужа. А теперь, кажется, подтверждаются худшие опасения моего мужа, – добавила она после короткой паузы, вновь понизив голос. – Если то, что вы говорите, правда – значит, Монбоддо все-таки удалось заполучить желаемое.

Крошечный огонек вдруг взметнулся и исчез возле окна. За ним темнели безмолвные просторы. Я почувствовал, как у меня тревожно заколотило в висках и по коже пошли мурашки. Откуда-то снизу донеслось медленное шарканье Финеаса и подагрический скрип половиц. Взглянув в сторону кровати, я увидел, что Алетия поднялась и сидит под балдахином, обхватив колени руками. Я почувствовал, что она смотрит на меня.

– Итак, мы все обговорили, – сказала она наконец.

– Обговорили, мадам?

– Да, господин Инчболд. – Кровать издала стон, когда Алетия поднялась на ноги. Ее длинная тень легла на меня. – Видимо, будет уместно посетить Уэмбиш-парк, не так ли? Этот манускрипт нужно вернуть. И мы должны поторопиться и потребовать его обратно, пока Монбоддо не продал его своему заказчику. Но вам следует быть осторожным, – прошептала она, провожая меня к лестнице, – действительно крайне осторожным. Поверьте моему слову, господин Инчболд: Генри Монбоддо опасный человек.

Часом позже, вернувшись в «Редкую Книгу», я сидел в своем кабинете, покуривал трубку и клевал носом над Шелтоновым переводом «Дон Кихота». Я добрался до дома без всяких приключений и без подозрительных сопровождающих. По крайней мере так мне показалось, хотя все мои чувства слегка притупились и вокруг была кромешная тьма. Пару раз я начинал клевать носом, и, когда мы достигли места назначения, извозчику пришлось разбудить меня. А теперь моя трубка все время гасла, и я никак не мог сосредоточиться на страницах «Дон Кихота», прочитывая их, но не улавливая ни капли смысла.

Будет уместно посетить Уэмбиш-парк…

Пожалуй, да: тот слабый, ускользающий след, по которому я шел, стал уже более четким и, казалось, неуклонно и однозначно сворачивал к Уэмбиш-парку и Генри Монбоддо. Однако как бы оптимистично ни был я настроен днем в Эльзасе – сейчас от моего тогдашнего воодушевления ничего не осталось. Я думал о лорде Марчмонте, убитом на Понт-Неф, и о тех темных личностях, что тайно выслеживали меня.

Генри Монбоддо – опасный человек…

Вскочив с кресла, я подошел к окну. Беззвездное небо высилось черной бездной; город под ним выглядел таким же темным, хотя вдали, ниже по течению, на кормах торговых кораблей у причалов Лаймхауса покачивалось несколько фонарей. Поднимают паруса, предположил я, чтобы выйти в море с началом отлива, – воды уже уходят, с привычным шумом скользя между быками моста.

Я вновь зевнул, и оконное стекло слегка запотело от моего дыхания. Рядом со мной на полу что-то звякнуло, и, приглядевшись, я увидел на половицах какой-то блестящий предмет. Ключ. Я задумчиво повертел его в руке, глядя, как отблески от горящей свечи играют на полированной меди. Его дала мне Алетия, когда мы прощались в темном атриуме Пултени-хауса. Ключ этот отпирал замок тайника, спрятанного под каменным ромбом в верхней части надгробного камня одной из могил на кладбище при церкви Святого Олава на Харт-стрит, что проходила неподалеку – с северной стороны от Лондонского моста. В дальнейшем любые сообщения мы будем передавать через этот тайник, объяснила она, поскольку поняла, что ее почту вскрывают, – поздновато поняла, подумалось мне. Она также добавила, что мы не сможем больше встречаться в Пултени-хаус, который ей в любом случае, вероятно, предстоит вскоре покинуть. Поэтому все последующие послания Алетия будет оставлять мне на этом церковном кладбище, в тайнике над могилой некоего человека по имени Сайлас Кобб.