«Эксодус». Одиссея командира

Греческие моряки, работавшие на «Анне», уже давно предупредили Йоси и Биньямина, что до Палестины вместе с ними не поплывут, и было решено, что за ними пришлют принадлежавшее агентству «Алия-Бет» рыболовецкое судно, которое доставит их обратно в Пирей. Однако, как неожиданно выяснилось, вместе с моряками в Пирей предстояло отправиться и Биньямину: во-первых, руководство поручило ему начать подготовку к отплытию нового корабля, во-вторых, именно его пассажиры судна избрали своим представителем на конгресс сионистов, а в-третьих, англичане только что назначили за его голову крупную награду, а потому в Палестине его могли арестовать.

Биньямин предложил произвести пересадку возле каменистого и безлюдного острова Камилла-Ниси, в центре которого возвышалась гора, поскольку с этим островом он уже был немного знаком. В 1946 году он прибыл туда на пароходе «Генриетта Сольд», которым командовал Самек. Греческие матросы рассказали ему тогда, что несколькими годами ранее, в 1940-м, возле этого острова потерпело крушение вышедшее из Братиславы маленькое судно под названием «Панчо», приобретенное на деньги пассажиров. Их было пятьсот девять человек. Англичане не позволили кораблю проследовать в Палестину, и он разбился о скалы. Капитан и экипаж сбежали, а людям пришлось высадиться на острове. У них не было ни воды, ни пищи, ни крова над головой. Их заметил пролетавший мимо итальянский летчик и вызвал военный корабль. Корабль отвез их на Родос, где предполагалось передать их в руки немцев, но немцы почему-то ими не заинтересовались, и в конечном счете их доставили в Италию. Там они и пробыли до самого конца войны, после чего репатриировались в Палестину.

Командиром корабля теперь стал Йоси. Он созвал заседание корабельного комитета, сообщил его членам, что греческий экипаж их покидает, и рассказал о тех проблемах, с которыми им предстоит столкнуться. Члены комитета пообещали оказывать ему всяческое содействие.

Когда «Анна» бросила якорь возле Камилла-Ниси, к ним, как и ожидалось, подплыло рыболовецкое судно, и перед тем как Биньямин и греческие матросы на него пересели, Йоси и Реувен Гирш (который до того был на судне штурманом, а теперь стал капитаном) сделали последнюю попытку уговорить матросов остаться. «У нас на борту несколько тысяч человек, — сказал им Йоси, — и нам нужны, по крайней мере, несколько профессиональных моряков». Однако большинство греков категорически отказались. Судя по всему, они боялись репрессий со стороны англичан. Согласился остаться только второй механик, и Йоси назначил его начальником машинного отделения. Тем не менее, чтобы доставить этот «плавучий Освенцим» в Палестину, одного только начальника машинного отделения было недостаточно. Требовалось срочно создать новый экипаж, который мог обслуживать корабль. Однако набрать его можно было только из пассажиров, а для этого их следовало обучить. Между тем это было не так-то просто. Во-первых, все познания Йоси в морском деле ограничивались в основном теми сведениями, которые он в свое время приобрел на курсах вождения малых судов в устье Яркона. А во-вторых, после всего, что пассажирам судна пришлось пережить во время войны и после нее, большинство из них находились, мягко говоря, не в лучшей физической форме. Однако в конце концов удалось найти несколько более или менее крепких парней и девушек. Йоси и Реувен (у него опыта было больше) научили их держать штурвал, ориентироваться по карте, пользоваться компасом и поддерживать связь с машинным отделением (которое, кстати, еще только предстояло укомплектовать). Когда наконец новый экипаж прошел обучение, «Анна» взяла курс на восток.

Пока они шли вдоль турецкого берега, состоялось очередное заседание корабельного комитета, в который входили представители всех находившихся на судне партий, и на нем разгорелся спор о том, какие именно плакаты надо будет вывесить, если их остановят англичане. И хотя Йоси был на этом заседании председателем и сам принимал участие в дискуссии, в какой-то момент ему показалось, что он играет в сюрреалистической пьесе. Они плыли на корабле, где на несколько тысяч человек приходилось всего тринадцать туалетов; на корабле, в трюме которого на шатких столах лежали только что родившиеся младенцы; на корабле, где подходили к концу запасы воды и ощущалась нехватка продовольствия, а то, которое еще оставалось, уже частично заплесневело, — но при этом они воодушевленно, до хрипоты спорили о том, что следует написать на каких-то там плакатах.

Как-то раз Йоси сказал мне, что «Анна» для него стала чем-то вроде Ханиты, только в тысячу раз сложнее.