Экспансия III

— У меня болен ребенок, приятель, — ответил Пареда, — у мальчика… Словом, жена не может никого видеть, у нее плохо… с нервами…

— А что с ребенком?

— Полиомиелит…

— Погодите, так ведь врач в нашем филиале ИТТ пишет докторскую диссертацию на эту тему! Я привезу его к вам…

— Сколько он запросит денег за визит?

— Ничего не запросит, — человек усмехнулся. — Он бессребреник, прекрасный парень, помогает каждому, кто к нему обратится.

Доктор, действительно, был прекрасным человеком, звали его Честер Гиффорд, осматривал мальчика минут сорок, руки добрые, отеческие, сказал, что ребенка надо госпитализировать, пообещал прислать лекарства (через три дня завез сам, от денег, фыркнув, отказался), заметил, что было бы идеально отвезти мальчика в Штаты: «Мы начинаем лечить эту чертову болезнь, правда, гарантировать стопроцентный успех невозможно, но сейчас вопрос в том, чтобы мальчику вернуть речь и движение… Я постараюсь связаться с каким-нибудь благотворительным обществом, денег на лечение нормальный человек не наберет, совершенно астрономическая сумма, попробую написать в профсоюз наших портовиков, черт его знает, возможно, у них есть средства по обмену, но главное — не отчаиваться! Имейте в виду, ваше настроение — гарантия успеха! Вы обязаны быть уверенным в благополучном исходе! Иначе ваша жена может сломаться. Вы отвечаете не только за мальчика, но и за нее, она на пределе».

…А через шесть дней, когда Пареда выходил из портового кафе, его окликнули; он оглянулся, недоумевая; увидел машину, за рулем сидел довольно пожилой, нездорово полный мужчина:

— Это я звал вас, Пареда, я! Я Веласко, из Пуэрто-Монта, у меня к вам дело, садитесь, подвезу, по пути и поговорим.

— Но я вас не знаю…

— А это неважно. Я знаю вас, это хорошо, когда рабочие страны знают своего профсоюзного вожака… Садитесь, садитесь, это по поводу вашего мальчика…

Пареда сел рядом с этим потным, толстым Веласко; тот нажал по газам, — машина, по-козлиному подскочив, резко набрала скорость; в кабине остро запахло бензином.

— Так вот, Пареда, мне поручили передать, что можно легко заработать на лечение мальчика. Стоимость курса — этот блажной доктор из ИТТ получил письмо, мы его прочитали — десять тысяч долларов. Их вам могут вручить в том случае, если вы исполните нашу просьбу.

— Кто это «вы» и что за «просьба»?

— Мы — это мы, а просьба — это просьба. Не хотите — откажитесь, никто не неволит. Просто нам казалось, что вы нуждаетесь в помощи… Всегда хочется помочь своим… Вы ведь не являетесь членом коммунистической партии?

— Остановите машину. Я хочу выйти.

Веласко аккуратно притормозил.

— Пожалуйста, Пареда. Если все-таки решите помочь маленькому — позвоните, телефон просто запомнить, двадцать два, тридцать, сорок один. Попросите меня. У вас есть время на раздумье.

Когда Трумэн пригласил на завтрак группу самых доверенных экспертов, чтобы утвердить позицию американской делегации, которая поедет в Рио-де-Жанейро, чтобы понудить все страны континента подписать Межамериканский договор о взаимной помощи, Даллес, как всегда, сел в последний ряд, так, чтобы не выделяться, любил быть «с краю и позади», шутил, что эта позиция выгодна в марафонском беге, легче вырваться вперед на финишной прямой, на трассе целесообразнее идти за лидером, экономя силы для последних секунд, когда решается судьба золота.

Со своего места, возле двери, он прекрасно видел чеканный профиль брата, который сидел рядом с адмиралом Леги, наиболее доверенным человеком Трумэна; какое это счастье, когда есть такой брат, как Джон, — махина, умница, сама доброта; что бы ни происходило в наших семьях, мы сохранили до седин главное, спасающее людей от духовных кризисов, — чувство братства; боже, храни Джона, без него я останусь сиротой в этом мире, совсем один, никому — по-настоящему — кроме него не нужный…

Он внимательно слушал выступавших; слишком много общих рассуждений: «мы за демократию и свободу»; назовите хотя бы одного политика, который хоть раз выступил против свободы и демократии, не надо клясться тем, что очевидно, пустословие; предложения, где предложения, обращенные в будущее?!

Партитуру они с Джоном разобрали заранее: старший молчит, ему нецелесообразно выступать открыто, тем более что Трумэн наверняка знает о том, что позавчера состоялась встреча с Эйзенхауэром, главным конкурентом на президентство; все, что скажет Джон, будет подвергнуто сомнению, — не игра ли политических противников?

Однако младший должен выступить; сделать это целесообразнее в самом конце; видимо, речи советников Трумэна будут достаточно бесцветными и аккуратными, надо взорвать спокойствие, пусть в Вашингтоне заговорят о скандале в доме, это пойдет на пользу семье Даллесов; тщательно взвесили все пункты в концепции Черчилля, которой он поделился с Джоном во время ланча на ферме; бульдог — настоящий мудрец, его имя занесено на скрижали при жизни без особых стараний со стороны премьера, жил, как жил, но всегда держался одного, только так и можно.