Экспансия Леса

После того как всё закончилось, а на полное погружение у Кио ушло не больше пары минут, Гера ещё немного постояла разглядывая абсолютно гладкую стену. Потом развернулась и вышла под дождь. Почему, собственно, она должна дожидаться пока Фёдор до неё доберётся? Почему она не может пойти ему навстречу? В конце концов, ни заблудиться, ни разминуться с ним ей не грозит. Ориентировочный рефлекс — первое, что появляется у новообращённых эльфов.

Один шаг с крыльца и навстречу ей замелькали ветки вальсиноров, листья всевозможных форм и расцветок, перевитые стебли лиан, время от времени из пелены дождя выступали вино красные ягоды моржаницы, сбившиеся в один ком гроздья крылаток или сомкнувшие на время непогоды лепестки радужной мухоловки. Повисшая в воздухе морось делала уже привычный вид волшебным и нереальным, словно бы декорацией к сказке. А мокрая кора под подошвой ботинок заставляла напрягать все новоприобретённые возможности вестибулярного аппарата, что только добавляло остроты ощущениям. И каждый сделанный шаг приближал её к заветной цели. И, что не могло не радовать, цель тоже начала приближаться быстрее. Похоже, Фёдор тоже ускорил шаг. Или вообще на бег перешёл.

Упустив из вида, что он передвигается по низу, она чуть было не пронеслась мимо, сменив траекторию движения в последний момент, и рухнула в раскрытые ей навстречу объятия. Смеясь, они в обнимку кружились в странном танце, с трудом удерживая равновесие на скользких от влаги корнях. Потом остановились и Гера, уткнувшись лбом в плечо Фёдора, пыталась вслушаться-вчувствоваться в него всеми новоприобретёнными чувствами. И удивлялась, как же не прошла мимо, увидела, узнала, будучи фактически всю прошлую жизнь глухой и слепой.

— Странно это. Мы с тобой уже были блики настолько, насколько вообще могут быть близки два человека, а всё равно словно бы только что узнали друг друга.

Фёдор только хмыкнул и ласково погладил её по волосам.

— Ну я-то тебя слышал. Правда и ощущать твой отклик — замечательно.

Спокойно, уже никуда не торопясь, они побрели в сторону более обжитых мест.

— Вот так и начинаешь понимать, что есть у других миров преимущества перед Форрестером. Там можно спокойно ходить в обнимку, — разочарованно провозгласил Фёдор, продолжая удерживать Геру хотя бы за руку. Что тоже было не слишком удобно. — Я надеюсь, ты успела обзавестись жильём?

— А ты нет?

— Комната в родительском доме считается? Нет? Тогда нет.

— Мне выделили домик из местных общажных фондов. Правда обжить я его не успела.

— Ерунда. Было бы место, где голову преклонить и от дождя спрятаться.

Прятались не только от дождя, но и от всего окружающего мира они весьма успешно. Со вкусом и полной самоотдачей. До сорванных вздохов и звёздочек в глазах, не в силах оторваться друг от друга, весь остаток дня и всю следующую ночь. И под утро не столько заснули, сколько провалились в беспамятство, без снов и ночных видений, зато быстро и полно восстанавливая силы.

Проснулся Фёдор под всё тот же умиротворяющий стук дождя, в тот же момент ощутил, что Геры нет рядом, расстроился, обеспокоился, но услышав её голос доносящийся с кухни, вновь воспрянул духом. Осторожно подкравшись к двери, он застал презабавную картину. Стоя посреди крошечной кухоньки, Гера вычитывала своего хамелионуса, держа того за хвост в вытянутой руке. Ящер безвольно обвис, по его телу расползлись демаскирующие бурые разводы, и только стебельчатые глаза, то один, то другой время от времени заинтересованно приподнимались проверяя: «Ну что, хозяйка, ты всё ещё сердишься?».

— Мы тебя разбудили? — немного виновато спросила она, почувствовав его присутствие.

— Я выспался, — успокоил он её. — Что успел натворить твой симбионт?

То, что он у неё уже есть, не стало для Фёдора такой уж новостью. Старейшины хамелионусов всегда довольно настойчиво пристраивали свою молодёжь ко всем новообращённым и даже новорожденным. Правда сам он уже лет десять увиливал от подобной чести, с тех пор, как умер от старости его последний симбионт. И вовсе не потому, что ловкие ящерки ему не нравились или чем-то мешали. Даже наоборот, но проводя значительную часть жизни вне родного леса, он считал несправедливым отрывать от него ещё и это создание. Хотя, может в ближайшем будущем что-то и изменится.

— Представляешь, — в голос Геры вновь вернулись возмущённые интонации, — это дурное полезло в мою кружку с кофе. Я так понимаю, попробовать чем таким хозяйка по утрам травится. Не удержался на краю и искупался целиком. Как только не обварился! Кофе-то пока довольно горячий был.