Экспансия -Питомец «Ледового рая». Генерал от машинерии. Битва местного значения. Курс лечения

Космическая же экспансия – лучший метод заставить людей делать то, что нужно Галактике. Сами бегут, куда требуется. Марс, ближайшие звезды, освоение всего Мешка, следующий шаг сам напрашивается.

А потом назад, в Мешок, за пространственно-временной барьер, и никаких проблем от человечества больше не возникнет.

Существовало, правда, одно затруднение… Человеческой армии требовался предводитель, обладающий определенными возможностями, которые могли бы обеспечить победу в предстоящем сражении. Предводитель, способный справиться с тварью, в которой и зародилось семя зла и от которой зараза пошла по другим существам. С дьяволом. Или с падшим ангелом, как нравится…

Этим воином и стал Кирилл Кентаринов.

А дальше – интенсивные тренировки, постоянное обучение, качественное освоение получаемых способностей… И непременное давление угрозой извне, чтобы не расслаблялся.

77

– Вот что я хотел рассказать вам, полковник… – Его превосходительство встал, прогулялся по кабинету, подошел к Кириллу и мягко положил ему руку на плечо. – Вот что я хотел рассказать тебе, брат…

Кирилл опешил от неожиданности.

Осознать, что человечество – всего лишь питомник фагоцитов, способных бороться с некой болезнью высшего разума, это… это… это как обнаружить, что тебя когда-то бросила мать.

– Зачем же такие избыточные методы, ваше превосходительство? Для чего мы осваивали космос? Это ж как колоть кедровые орехи кувалдой…

Дурацкий вопрос, ответ на него и так понятен. Но ничего другого в голову не пришло. Собственное же молчание становилось невыносимым.

– Освоение космоса… вернее отведенного вам уголка в Галактике – это личное дело человечества. Нам главное – чтобы был кто-то, способный справиться с болезнью Разума. Это – ваше основное назначение, с точки зрения народов, живущих в Галактике.

– И что будет с нами… с человечеством дальше?

Ломанов пожал плечами:

– А ничего особенного не будет, полковник. Господь сказал: «Плодитесь и размножайтесь»… Ну и пусть себе плодятся и размножаются. Выйти за пределы Мешка им не удастся, так что никакой угрозы нет. Может, когда-нибудь снова пригодятся Галактике. Болезни, как известно, имеют свойство возвращаться. Тем более, такие болезни, проистекающие из диалектики развития.

Ну разумеется… Лекарство надо всегда держать под рукой. Об этом знает каждый врач. И каждый больной. Всякому, кто подвержен болезни, курс лечения приходится повторять. А Галактика, похоже, больна хронически. Диалектика развития…

– А со мной что будет?

Его превосходительство развел руками:

– Тут я не властен, мой друг. Решать можешь только ты сам. Никто другой за тебя не решит.

И Кирилл почувствовал: теперь ему сказали полную и окончательную правду.

Правда была опустошающей.

Ты рос, учился, любил, ненавидел, воевал… И думал, что дело твоей жизни – это дело ТВОЕЙ жизни. А оказалось, учась и воюя, любя и ненавидя, ты всего-навсего выполнял чужую задачу. Пусть она и касалась тебя самым непосредственным образом…

Он обернулся и растерянно посмотрел на советника. Тот ответил ему взглядом, в котором читалось все что угодно, но только не торжество.

– Зачем вы мне это рассказали?

Ломанов поднялся из-за стола:

– Потому что ты прошел свой путь до конца, а в конце любого пути должно быть знание. Таков один из основных законов жизни. Это касается любого существа во Вселенной.

78

Такие новости кого угодно могли повергнуть в прах.

Однако уже через пару минут Кирилл успокоился и понял, что они его не сшибли. Словно все услышанное его и не касалось. Словно человечество и полковник Кентаринов расположились в разных плоскостях. Словно полковник пребывал в собственном мешке, находящемся внутри человечества, отрезанный от всех прочих областью вырожденного пространства.

Однако надо обретать свое настоящее место.

Как говорил адмирал Кушаков? Главное – это выполнение долга?… Вот и будем его выполнять.

В конце концов, все рассказанное советником – это только слова. Они могут быть столь же далеки от правды, как Земля от Центра Галактики. Господин советник, если он – агент противника, и должен сплести нечто подобное, способное выбить человека из колеи…

Он попросту хватался за соломинку, пытаясь удержаться в границах привычных, известных ему понятий. Но признаться себе в этом – означало согласиться с собственной слабостью.

Нет, надо выводить его превосходительство на чистую воду…

И Кирилл растерянно спросил:

– Скажите, советник… Я не понимаю, какое отношение все рассказанное вами имеет ко мне? В смысле, почему именно я?

– А вы сами как думаете? – Ломанов вернулся на «вы».

– Теперь я уже никак не думаю. Все так неожиданно… Я полагал, меня готовят к некоей важной роли. Ну то есть понятно, что меня к ней и готовили, и, как я понимаю, мне удалось с нею справиться. Но почему я? Чем я отличаюсь от остальных людей?

– Но ведь отличаетесь, согласны?

– Отличаюсь… Я ведь давно заметил, что у меня имеются кое-какие способности, не свойственные всем остальным людям. – Он замолк, потому что говорить о своих способностях значило раскрыть себя перед этим человеком.

Впрочем, каким, к дьяволу, человеком?