Экспансия -Питомец «Ледового рая». Генерал от машинерии. Битва местного значения. Курс лечения

Парень остановился, обернулся, глянул на рукав Кирилла. Подсчитал нашивки и с готовностью вернулся. Во взгляде его появилось желание помочь старшему товарищу, пусть даже придется ради этого смотаться на Фобос.

Кирилл объяснил, что мотаться на Фобос не надо, а надо сообщить курсанту Светлане Чудиновой: ее, мол, ждет у входа в казарму старший товарищ. Обрезок оказался понятливым, ему не потребовалось объяснять, кто победит в первом Кирилловом бою.

— Сейчас позову, будьте добры подождать. — Обрезок молодцевато козырнул и ускакал внутрь казармы.

— Настойчивый вы, — пискнула Фирюза.

— Курсанту положено быть настойчивым по уставу, — сказал Кирилл. — Ты тоже на нужной траектории держишься. Одобряю!

Было видно, где Фирюза видит его одобрение, но вслух она, естественно, этого не произнесла.

— Служу человечеству! — пискнула она, выкатив глаза.

Кирилл решил, что это не издевка, а проявление благодарности старшему товарищу за похвалу. Впрочем, даже если это издевка, надо принять ее за благодарность старшему товарищу. Не дашь ведь метелке в лоб! Во всяком случае теперь, когда у него появилась Светлана, точно не дашь. Метелок можно любить и стыковать. Или не любить и стыковать. Но не бить их в лоб… Это даже в приюте не было принято.

— Эй, курсант! — послышался сзади грубый голос.

Кирилл обернулся.

Из казармы выскочил высокий и крепкий парень с длинными руками и погонами рядового. Впрочем, звание ефрейторов избранным этой роты присвоить еще попросту не успели — слишком мало времени прошло с начала службы. Потенциальные стукачи еще не успели настучать на своих товарищей, а разгильдяи — попасть в карцер.

— Не ты ли Светку Чудинову ждешь?

Берет непонятным образом держался у обрезка едва ли не на затылке.

— Не надо, Рик! — выскочила следом Светлана. Просияла карими глазами в сторону Кирилла. — Это мое дело.

Лицо у нее было розовым и смущенным. Берет на голове вовсе отсутствовал. Видно, торопилась выскочить на зов…

— Это не только твое дело! — прошипел Рик.

Кирилл подумал, что примерно таким же тоном разговаривает время от времени с Ксанкой ревнующий Спиря. Когда она ему позволяет, конечно…

— Отойдем-ка в сторонку, паренек! — продолжал Рик. — Разговор есть! Один на один!

Кирилл с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Разговор есть!… Один на один!… Тоже мне курсант Галактического Корпуса, еще даже язык трепать по-нашему не научился.

Они двинулись в сторону санблока, над которым висела триконка «Надлежащая чистота для курсанта — готовность к бою!»

Интересно, кто автор? Вполне можно было обойтись и без слова «надлежащая»…

Триконка повернулась на сто восемьдесят градусов — с другой стороны было «Монстры любят грязь!»

Вот это уже много лучше. Коротко и точно!

Светлана бежала рядом, пытаясь схватить Рика за локоть:

— Ну, подожди! Нельзя же так!

— Почему нельзя? — удивился тот. — Я не впервые вижу здесь этого парня, и всякий раз ему нужна ты. — Он повернулся к Кириллу. — Слушай сюда, приятель! Это моя девушка, понял? Или как вы тут выражаетесь? Это моя метелка, и не тебе ее стыковать. Ясно?

— Ты его метелка? — спросил Кирилл Светлану.

— Я — ничья метелка, — сказала та, скривившись. — Я это я, сама по себе. Рик, ты ведешь себя неумно.

— Что ты говоришь? — удивился Рик. — По-моему, вчера я слышал от тебя совсем другие слова!

Вчера он слышал от нее другие слова…

Заходящее солнце из красного сделалось черным.

— Заруби себе на носу, приятель! — Рик продемонстрировал Кириллу огромный кулачище. — Еще раз увижу тебя в расположении нашего взвода… да нет, в расположении нашей роты, ты пожалеешь. Вопросы имеются?

Все вокруг стало угольно-черным. Закатилось за горизонт солнце, во мраке скрылась казарма с колдующей у интеркома Фирузой, исчез санкорпус с лозунгом двойного действия, пропала куда-то Светлана и ее настоятельные просьбы успокоиться. Осталось видимым только ненавистное лицо Рика.

— Так я не понял, ты понял? Рога обломаю.

— Я понял, — пробормотал, прищуриваясь, Кирилл. — Я все прекрасно понял, обрезок! А вот ты, похоже, не понял!

Ненависть, как нагонная волна, идущая из Маркизовой Лужи в застигнутый наводнением древний Питер, хлынула в сердце, разодрала его на пульсирующие части. Бесконечная сила влилась в стопы и кисти, стопы мгновенно превратились в пружины, а кисти — в молоты. Тело, обученное на многочисленных тренировках, бывшее единым целым физически, стало единым целым динамически, кулак вонзился в подбородок ненавистного врага и…

Что было дальше, он не помнил.

Когда пришел в себя, на нем висели четверо зеленых. Сердце колотилось как бешеное, в глазах расплывались огненные круги.

Рик лежал на траве, лицо у него было странным, неподвижным и каким-то скошенным вбок.

Кругом кричали:

— Он ему челюсть сломал…

— Крыша съехала у мужика!

— Хорошо, я сообразила, что они сейчас начнут драться.

— Все равно капрал тебе наряд врежет, потому что не пресекла.

— А как бы я пресекла? По мячикам им дала? Каждый из них меня одной рукой за воротник поднимет.