Экспансия -Питомец «Ледового рая». Генерал от машинерии. Битва местного значения. Курс лечения

Похоже, за последние сутки уставная фраза стала неотъемлемой частью его души, потому что он не рванул из гостиницы. Он дождался, пока ровер скрылся за углом, а патрульные двинулись дальше запланированным маршрутом. Тогда он выкурил сигарету, подошел к столу, взял принесенный Ксанкой кристалдиск и отправил его в ридер-бокс. Все случившееся несколько минут назад казалось теперь далеким и каким-то нереальным, будто тискал метелкины прелести и не он вовсе, будто вместо него здесь был Спиря или Мишка Афонинцев, или, на худой конец, проклятый Рик, из-за которого началась вся эта цепочка событий — от сломанной челюсти до отстыкованной Ксанки.

Боец Галактического Корпуса должен быть терпелив и хладнокровен.

Загрузив в оперативную память коды, открывающие доступ в закрытый район сети, он сел в юзер-кресло и подключил к штекам лайны.

Капеллана в виртуале не было. Пришлось использовать режим ожидания. Это было нечто похожее на того пасынка, что сделал Кириллу первое и последнее предупреждение. Только тот самоликвидировался, выполнив задачу, а этот должен был самоликвидироваться в случае, если бы до зафиксированной в нем информации попытался добраться кто-либо чужой.

О чужом пасынке Кирилл первым делом и доложил. Пусть капеллан заставит своих псов, охраняющих Кирилла, быть все время настороже. Береженого Единый бережет… Потом он доложил о патруле, арестовавшем Ксанку. Потом вернулся к своим похождениям в виртуале. Правда, о том, как он спровоцировал капрала Гмырю на активные действия, распространяться не стал — все-таки по большому счету это была самая обыкновенная кража. Ну ладно, пусть не самая обыкновенная, но все равно кража. В приюте били тех, кто крал у товарищей, смертным боем. Вернее, тех, кто попадался, потому что крали все, начиная с последнего заморыша и кончая воспитательницами. Разве лишь Доктор Айболит не крал…

Одним словом, в отчете было сказано, что он, Кирилл, сумел отыскать рычаг, который заставит капрала Гмырю проявить себя, но раскрыть смысл своих действий пока не может. А там, позже, что-нибудь придумаем для объяснения. Если вообще потребуется. Победителей не судят. В уставе такой фразы нет, но ведь это известно даже самому распоследнему безмундирнику…

Потом он рассказал об атаке со стороны ИВМа и о хакере Макарии Никипелове. Пусть-ка эсбэшники тряхнут бородатого. Глядишь, после этого и ему, Кириллу, станет безопаснее. Закончив отчет просьбой предусмотреть срочную связь на случай непредвиденных обстоятельств, Кирилл защитил пасынка кодами доступа и оставил дожидаться капеллана. И, выбравшись из виртуальности, решительно отсоединил лайны.

Ну вот, часть задания выполнена. А если длинноволосый хакер связан с Дельфиной Громаденковой, то и на нее эсбэшники получат выход. А связь между нею и Никипеловым наверняка существует. Иначе с какой стати на него, Кирилла, началось такое серьезное давление?

Мысли вернулись к аресту Ксанки. Черт возьми, да ведь это был и не арест вовсе, просто таким образом метелку вытащили из опасного района и переправили в лагерь. С другой стороны, откуда бы противнику знать, что Ксанка ходила на связь с ним, Кириллом? А противник о ней знал, раз метелку подстраховали от возможных ржавых пистонов. Или это были предосторожности по принципу «береженого Единый бережет»?

Ладно, рви тут сопло не рви, а для однозначных выводов информации все равно не хватает. К тому же чертовски хочется пить.

О воде он побеспокоиться не соизволил. А следовало бы купить пузырек. Придется сбегать к бармену Михаилию.

Кирилл вынул из кобуры малокалибер и глянул на счетчик энергозаряда. Недовольно помотал головой, поскольку проверял «подсолнечник» утром, а с тех пор батарея разрядиться никак не могла. От неуверенности эта ненужная проверка, от неуверенности…

Конечно, страху башню не свернешь. В душе нормального человека стрём всегда присутствует. И он совсем не лишний — заставляет быть осторожнее. Главное, чтобы он не взял над тобой верх. Так учили курсантов лагерные офицеры.

Кирилл прислушался к себе.

Стрём был. Но верха над ним не брал. Ну и порядок! Не будем, братцы, писать на зенит.

Кирилл вернул «подсолнечник» в кобуру, пристроил оружие под левую мышку, надел куртку, шагнул к двери, взялся за ручку.

Послышался переливчатый звук.

Поначалу Кирилл опешил, правая рука сама собой рванулась под мышку. И замерла.

Это же всего-навсего стандартный сигнал о видеосвязи. Когда штатский персонкодер был сдан на хранение в лагере и отключен от сети, модная песенка вылетела из его памяти.

— Да! — сказал Кирилл.

— Связи просит абонент, пожелавший остаться неизвестным.

Ого! Неужели это кто-то из поднявшихся со дна рыб.

— Разрешаю!

Персонкодер зажег видеопласт.

Кирилл подобрался, сердце застучало в висках, и потребовалось усилие, чтобы взять себя в лапы, потому что на связи была она, та самая женщина лет тридцати — тридцати пяти, с рыжими волосами и голубыми глазами, похожая на актрису Персефону Калинкину.

— Здравствуйте, господин Кентаринов!

— Здравствуйте! С кем имею честь?