Экспансия. Тетралогия

«Орланы» вновь пожелали выйти из подчинения, и пришлось опять переводить свое внимание на них.

Успокоил паразитов, кол им в дюзу. Но виртуальное давление понемногу возрастало.

И тут ИскИн собственного персонального тактического прибора сообщил:

– Внимание, воздушная цель. Юго-западный сектор. Азимут…

Потребовалось снова переключать информационный канал на сателлит.

Так, вот и драконы появились. Причем разные. И зеленые, и красные, и черные, и золотые… Двукрылые и четырехкрылые. Настоящие фабрики по производству напалма!

А наземные гости тоже наседали.

– Кент! – послышался голос Камиллы Костроминой. – Справа!

Кирилл переключил внимание на прицел ПТП и вовремя – успел уложить гномообразного гостя с дубиной.

Ого, а ведь это и вправду самый настоящий гном, низенький, толстенький и бородатый, такой, каким его изображают в сказочных клипах. Только что без одежды и боевого снаряжения… А вон тот, с удлиненными мочками и беловолосый, – вылитый эльф. Только без лука… Правда, лук здесь ни к чему, стрелой в таком бою никого не уложишь, кроме своего брата ксена.

Кирилл вновь взялся за «орланов».

Перевести в боевой режим, поднять в воздух и отправить навстречу драконам. Вот так, парни, отлично! Мы – генералы от машинерии, нас эльфийско-гномьим наскоком не возьмешь. Нам драконов подавай, змеев горынычей!..

– Кент! Слева!

– Кент! Сзади!

И два девичьих голоса:

– Прикрываю, Кент!

– Прикрывайте! – Кириллу было уже не до девичьих вскриков.

Бой кипел во всех наземных и воздушных секторах.

Только успевай поворачиваться в реале! Да еще тому, кто пытается взять под контроль ИскИны, надо противодействовать…

Дальнейшее Кирилл помнил только обрывками.

Драконов оказалось слишком много, и «орланы», выполняя свою задачу, едва успевали прикрывать галактов от напалмовых ударов.

Сколько все это продолжалось, выяснилось только по окончании схватки. Три с половиной часа непрерывной битвы. На земле и в воздухе. Людьми и машинами.

Полностью защититься от напалмовых ударов не удалось. Кое-кто из галактов превратился в обгорелые головешки.

А потом Кириллу сообщили, что погибли Камилла Костромина и Альвина Заславина.

Защищая его, своего командира!..

48

Кирилл не хотел никого видеть.

Даже Свету!

Он выставил ее прочь из их общей комнаты, буркнув, что сейчас хочет побыть один.

И Света ушла.

Он думал, что давным-давно обрел свойственную обладателям погон с «блямбами» душевную толстокожесть.

Что есть люди? Пушечное мясо всего-навсего. Ресурсы для достижения поставленных командованием целей.

Но теперь выяснилось, что всё иначе.

Смерть этих метелок, этих девочек, этих баб, с которыми он прошел по нескольким мирам, с которыми порой тискался в санблоке, с которыми бок о бок учился и сражался, оказалась для него потрясением, какого не могло быть у любого другого полковника-галакта. А у него было!

Перед тем как их тела унесли с поля боя, он постоял рядом с ними. Переломанные и искромсанные, они ничем не напоминали самих себя, какими он привык их видеть. Еще вчера они любили его, а теперь превратились в куски изодранной плоти. В ничто.

Это было страшно, и он ушел, не глядя в глаза оставшимся живыми остальным «кентаврам». А они и не настаивали.

И сейчас сидел на койке, садил сигарету за сигаретой, прикуривая следующую от бычка предыдущей, и вспоминал всех, кто когда-то погиб рядом с ним. И тех, с кем учился в лагере «Ледовый рай». И тех, с кем познакомился только на Незабудке. И тех, кого не знал по именам и даже не помнил лиц. Цалобанова и Подкорытова, погибших в первом же бою начавшейся службы. Старшину Выгонова, жизнь которого гости забрали чуть позже. И многих других, с кем пришлось служить. И Спирю, который теперь был то ли мертв, то ли жив. А если и жив, то для Кирилла – как бы мертв, ибо судьба вряд ли их сведет когда-нибудь еще. Ни к чему ей сталкивать бывших друзей, сделавшихся врагами и разбежавшихся по разным ступеням жизненной лестницы… Он вспоминал их всех, но перед глазами стояли Костя и Пара Вин, коротко стриженные, с налитыми силой бицепсами, с гордо выпяченными буферами. Бабы, которым бы еще любить и рожать, но у которых ни того, ни другого уже никогда не случится.

И даже того, о чем они просили вчера, уже никогда не случится.

Не здесь ли причина? Не в том ли и дело, что он отказал девчонкам в четверти часа поспешной фронтовой любви?

И тем обрек их на неминуемую гибель. Ведь если они были способны оказывать ему некую ментальную помощь, которая придавала сил и позволяла справиться со сложностями боя, то разве невозможно то, что и он мог им помочь. К примеру, переспав с ними, сделал бы более везучими… Ибо, как выяснилось, в сегодняшнем бою им требовалось не только умение, но и везение.

Потом снова пришла Светочка, и он впустил ее в комнату, потому что не впустить значило обидеть: она-то ни в чем не провинилась – ни перед ним, ни перед погибшими.

– Кирочка, ты же не виноват в их смерти, – сказала она и потерлась носом о его плечо.

Он вдохнул запах ее волос, и неожиданно сделалось легче.

– Ты ни в чем не виноват, не казнись.

– А кто же тогда виноват? – глупо спросил он.