Экспанты. Носитель кода

— но вряд ли я переиграю Муравейник? — перебил Алекс. — Да, вряд ли. Но если ограничить количество участвующих в партии машин и время на обдумывание, то можно будет определить, происходит ли только скачок производительности или это способность оптимизировать расчеты. Тем более играть буду не я у меня форма уже не та. Но есть у меня знакомый из нашей шахматной секции — он уже добрался до мастера спорта, играет за молодежку, лет через десять будет и гроссмейстером. Его имя Борис, но в секции получил кличку Директор — он приходил на тренировки с большой кожаной папкой.

Так как алгоритм работы шахматных программ почти одинаковый, то на написании версии Муравейника для игры в шахматы ушло всего полторы недели. В программу сознательно не закладывали библиотеки с готовыми партиями. Только чистый алгоритм мог показать, насколько производительна программа. Еще дня два тестировали, при этом Муравейник выиграл все партии у Алекса, а одну из них даже на десятом ходу. Пришло время привлекать более сильного соперника.

Алекс разыскал в своих старых записях телефон Бориса и прямо с утра набрал его.

— Привет, Директор. Это Алексей Харламов, помнишь такого?

— Привет. Давно не слышал. У тебя что-то срочное, мне нужно в клуб убегать?

— У меня к тебе деловое предложение, связанное с шахматами.

— Деловое, и с шахматами? Ты же бросил шахматы года два назад. Мне говорили, ты весь в компьютерах сейчас.

— Правильно, именно с этим связано предложение, но думаю лучше при встрече. Когда сможем пересечься?

— Можно и сегодня в клубе, давай часа через три, после тренировки, там и встретимся.

Клубом назывался шахматный клуб имени Петросяна, раньше это была шахматная школа Спартак, где занимался Алексей.

— Понимаешь, мы с товарищем написали шахматную программу, применив там несколько новых алгоритмов, — Алексей продолжил начатый по телефону разговор уже в кафе рядом с клубом. — Хотим продать ее буржуям. Но возникла проблема тестирования.

— Проблема чего?

— Тестирования… Ну то есть проверки, как программа работает. Понимаешь, она у меня всегда выигрывает, но я уже два года активно не тренируюсь и, честно говоря, за два года в руки не брал шахмат. Поэтому я явно не соперник для нее. Вот я и подумал о тебе — ты же по сравнению со мной просто чемпион мира. Чемпионат Москвы выиграл, такими темпами скоро гроссмейстером станешь.

Алексей давно заметил, что легкая лесть приятна всем. По румянцу на лице Бориса было видно, что он не исключение.

— Ну, я сейчас, честно говоря, к молодежному чемпионату Европы готовлюсь, да и не думаю, что тебе стоит особенно переживать. Даже с твоим уровнем, думаю, ты у других программ мог бы периодически выигрывать. Они же пока очень слабенькие, ну, по крайней мере, я после двух-трех партий с новой программой потом ни разу не проигрывал. Так что если ваша так у тебя легко выигрывает, то все в порядке.

— Ты пойми, мы новый алгоритм внедрили, производительность в разы должна вырасти. Мы ее хотим продать в серьезную американскую компанию — так что сбоев нам не надо. Тем более, мы готовы платить по десять баксов за победу, — Алекс привел последний и, по его мнению, убийственный аргумент.

Скучающее выражение лица Директора сразу изменилось. В глазах сверкнули искорки алчности. Все еще пытаясь не выказать своего интереса, он как бы лениво сказал.

— Аргумент убедительный. Ты пришел с предложением, от которого, как говорил Дон Корлеоне, трудно отказаться. Хотя, если честно, то только по старой дружбе.

— Ну так… — Алекс пытался сохранять серьезное выражение лица, хотя самого так и тянуло засмеяться. — Чего бы я тебя дергал попусту. Итак, по рукам?

— По рукам. Единственное условие — играть будем по вечерам. Днем у меня времени нет.

В течение, недели Борис каждый вечер после шести приезжал к Виктору. Результаты получились двоякие. Явных доказательств "разумности" обнаружить не удалось. Однако были косвенные…

После одной проигранной Муравейником партии было решено снова сыграть именно ее, повторяя все ходы, и вот на одном из ходов программа сделала другой ход и теперь выиграла. На следующий день снова повторили именно эту партию и Муравейник ее проиграл точь-в-точь исполнив все ходы, ведущие к проигрышу. Снова повтор и снова новый вариант хода, причем не такой как вчера, и очередная победа Муравейника. Это повторялось всегда: первая партия игрового дня Муравейник делал все ходы как под копирку и проигрывал ее, во второй раз обязательно следовало изменение, которое приводило к победе.

К сожалению, это была единственная проигранная Муравейником партия, поэтому проверить, работает ли такая зависимость для других, было невозможно: все победные партии Муравейник повторял шаг за шагом, ничего не меняя в ходах.

В конце седьмого вечера Борису стало понятно, что заработать на игре с Муравейником у него не получится.