Экспат

— Мистер! Мистер!.. — пытался достучаться слегка ломающийся голос. Чистильщик. Один.

— Ну что, малец, сдался? — прочистил горло Эрнест. Он сплюнул в салфетку и поморщился — в слюне было многовато крошек табака.

— Нет, мистер, — быстро возразил мальчишка. — Вам нужно кое–что важное, и я это расскажу.

— И что же расскажешь? — протянул детектив. Тринадцать видов «гостей» вместо десяти? Очередную байку про иппи?

— Зря вы так, — насупился чистильщик. — Уж мы–то видели их, только кто нам поверит?

— Допустим, — качнул головой Эрнест, натянув маску до глаз. — Это всё?

— Нет. Вы просили рассказать что–нибудь про…

— Плохих людей из…

— Ну да. Барыг из шлюшьего дома с огоньком.

Эрнест поднял брови. До этого никто из информаторов не говорил про «Игни». Во всяком случае — чего–то более конкретного, чем допубертатные фантазии.

— Это считать за шестьдесят марок? Ваши брови?

— Почему же шестьдесят? — быстро спросил А. Н.

— Ну как же. Информация, имя — уже двадцать пять, — принялся загибать пальцы пацан. Плюс двадцать пять за ценность и десять за то, что я привёл того, кого нужно.

— Гм. Допустим. У меня как раз осталась нужная купюра. Итак. Имя.

— Хм, у меня память плохо работает без чего–то в руке, но помню, что имя было какое–то южное… Маринадос? Сардинос?..

Эрнест спокойно вытащил десятку и положил перед чистильщиком.

— Ставрос, да! — изобразил просветление парень.

— И что ты можешь рассказать про беднягу Ставроса?

— Хороший мужик был. Постоянно заказывал у меня чистку обуви, не делал вид, что ему есть до меня какое–то дело. Болтал по коммуникатору постоянно.

— О чём?

Ответом было красноречивое молчание. Эрнест едва слышно вздохнул, достал бумажку в пятьдесят марок. Показал, положил на столик, прижал рукой. Чистильщик некоторое время раздумывал, но наконец набрал воздуха и начал говорить.

— О разном. О товаре, о шлюхах, о проверках и о тусах, — протараторил малец, постоянно повышая громкость. А. Н. заметил, что посетители начали коситься. Сделал знак, мол, будь тише. Негромко уточнил:

— С кем–то встречался? Или может, называл имена?

— Встречался. Как–то раз его буквально у кресла перехватил какой–то тип, барыгу чуть инфаркт на месте не схватил.

— Имя? — быстро вставил вопрос Эрнест.

— Он не представлялся, мистер. Даже если бы называл — не смог бы запомнил, честно, он всего один раз появлялся.

— Давно? Как выглядел?

— Выглядел как обычный мужик вроде тебя, — нахмурился подросток. — Только постарше наверное, да. Лицо слегка пропитое, плащ этот дурацкий носил.

— Двубортный? — поднял бровь Эрнест.

— Ага. Не понимаю, что вам в них нравится. Шляпа ещё, да.

— Волосы? Глаза какие, нос, может, шёл как–то необычно? — аккуратно принялся расспрашивать А. Н.

— Волосы не видел, шляпа же, — удивленно воскликнул малец, и Эрнест повелительно поднял палец свободной от прикрывания купюры руки. Чистильщик поднял брови, явное понимание, наконец, пробежало по его лицу, и он продолжил куда тише: — Лицо у него было совсем обычное, мужик. Ни шрамов, ни бороды, ничего. Только пьёт он видимо, много.

— Почему? — быстро спросил А. Н.

— Ну лицо… — замялся подросток. — Знаете, такое, как у долго пьющих мужиков. Как будто кто–то пластилин оставил под Трио минут на пять–десять.

— Ты знаешь, что такое пластилин? — удивленно спросил Эрнест и даже поднял руку. Чистильщик немедленно сдернул купюру. А. Н. не противился. Приготовившийся дать дёру малец остановился. Подошёл ближе и добавил:

— Да, он ещё говорил, что появление этого, второго, поставит под удар всех, кого можно.

— Ставрос говорил?

— Да. Я запомнил, потому что тот грек сильно вспылил, а такого никогда не было.

— Больше ничего не помнишь?

— Помнил бы — выдоил с друзьями понемногу, — признался чистильщик и сорвался в бег. Уже на ходу, давясь смехом, он прокричал: — А пластилин лепят в школе! В твоё время было такое, мистер?

Эрнест провёл его мрачным взглядом. Всего он потратил почти пятьсот марок. Когда–то ради подобных денег он ломал кости, а сейчас — спустил ради десятка мутных историй и ещё одной чуть менее мутной. Пиво отправилось в горшок с вялыми кустиками. Пластиковый стакан — в древний и сильно шумящий утилизатор. Кивнув вялому хозяину, Эрнест нащупал кастет и направился к выходу из проулка, каждую секунду спиной ощущая жгучие взгляды.

Он ждал нападения, когда сделал шаг за хлипкую ограду кабака. И когда проходил мимо забитого мусорного бака. И когда до нормальной улицы оставалось три шага. Но никто не бил кастетом, не стрелял из кинетического пистолета. Даже «хвоста» не прицепилось, о чем сообщало как чутьё, так и экспериментальная прошивка «улитки», сканирующая окружающих людей на повторяющиеся идентификаторы.

В своё время Эрнест вытащил одного зарвавшегося юного гения из передряги со снукером и большими ставками. Программа была достойной благодарностью, хоть и была сырой. Иногда сбоила и показывала в глаз откровенно незарегистрированные номера чипов. Ну или масштаб подпольной торговли идентификационными документами превышал все предполагаемые в СБ масштабы.