Экспат

Сжать в карманах кастеты, осторожно пройти внутрь. Выбирая место для шага. И оглядываясь в поисках того, что может упасть под «неосторожным» движением недоросля. Бетонный блок может легко отправить в лучший из миров. Куда Эрнест не спешил. Коситься сердитым урдалебом на спускающихся кое–как по обломкам лестницы. Уважительно присвистнуть при виде «зала». Точнее — всё–таки зала.

Большое кострище ограждено обломками синего, «хозяйского» камня, причём кое–где на нём проглядывались чернёные следы резьбы наммунгов. Большой «трон», некогда бывший резным креслом, сзади украшался «гобеленами» (драными ковровыми дорожками). На нём и восседал Бледный Билли, пока остальные сидели кто где. В основном — на «лавках» (два куска пенобетона и доска).

Некоторые сжимали тощими губами кажущиеся гигантскими сигареты. Часть мелюзги демонстрировали смекалку, держа папиросы ножницами (чтобы запах не оставался на пальцах), кто–то поигрывал «карандашами». Беспризорники, чьи губы лет через пять станут лиловыми и начнут разваливаться на хлопья. И пытающиеся казаться ими пай–мальчики, часть из которых пойдёт на дно и даже не успеет осознать первопричину. Изнанка сытой и внешне стабильной жизни. Не была ли такой же стынущая на медицинском столе Лесли Аллен? Пришла пора узнать.

— Говори, — как можно более небрежно сказал Билли, махнув рукой. Эрнест молчал. — Говори, кому сказано?

— Билли, — вкрадчиво начал А. Н., — партнёр может и обидеться за неуважение.

— И что тогда?

— И тогда ты получишь по одной опции — ни марки гонорара, по второй — лазерный разряд в белый лоб, — детектив показательно положил руку на пока что застёгнутую кобуру. И внимательно прислушался — не решит ли кто его огреть сзади трубой? Эрнесту очень не хотелось залечивать сотрясение.

— Что ж, твоё предложение меня устраивает, — медленно произнёс Билли, и А. Н. мысленно похлопал. Дрожь в его голосе была едва заметной. — Чего тебе нужно?

— Информация по Лесли Аллен. Чем увлекалась, с кем виделась, что скрывала.

— Это которая убита была вчера ночью? — осведомился вожак.

— Она самая.

— Может, мои люди чего–то и знают. Они поделятся со мной, а я — с тобой. За пятьдесят марок за факт.

— Десять. Если он окажется фуфлом — ноль, — буркнул Эрнест.

Через пять минут яростного торга они сговорились на двадцати за факт и сорока — за особо ценный. Эрнест сел у кострища и достал обычный, бумажный блокнот и архаичную перьевую ручку. Что должно было говорить о солидности клиента. Они с вожаком условились действовать следующим порядком — желающий рассказать что–то сначала говорил Билли. Тот озвучивал завязку, и если детектив кивал, подросток начинал рассказ сам.

Первые пять рассказов оказались пустышкой. Или же — ложной пустышкой. Они подтверждали реноме приличной, образованной и вполне обычной девушки. Учёба, зал, дом, репетитор, по выходным — кофе в Новом Городе. В Старый Аллены отпускали её очень не охотно. Эрнест прекрасно понимал почему — из любой точки Старого города не больше получаса ходу пешком до Бесильни. А Бесильня — это лёгкие наркотики, алкоголь и шумные компании.

Мало какой родитель спокойно отпустит дочь возраста полового согласия в такое место.

После восьмого рассказа на тот же лад Эрнест выразил неудовольствие и уточнил задание: нужно было рассказать то, что не очень–то знают обычные соседи Алленов. Первые несколько раз он получал только глупые истории о несчастной любви. Глупые — и тем более правдивые, пришлось записать фамилии в блокноте. А вот дальше пошли слухи разной степени правдивости.

Один парень, приблизившийся к рабочему возрасту, сообщил, что Аллены одержимы успехом, и ради этого удлинили ноги рано переставшей рости Лесли. Это согласовывалось со следами операции и модельным увлечением, но более слабо — с остальным. Несколько невнятных слухов говорили о «папике», высоком мужчине в чёрном при длинных белых (или светлых) волосах. Он иногда забирал девушку, и всегда — в стороне от сабурбии.

Кое–кто пересказал под общий смех сплетню из третий рук, что Лесли связалась с подпольем окапи ради новых, ещё более длинных ног. Подумав, Эрнест заплатил и за это, поскольку здравое зерно могло найтись даже в такой байке. А вот встреченное неодобрительным гулом высказывание, что младшая Аллен баловалась фазисом и другими веществами он выделил особо, даже встав с жёсткой лавки.

— Ты можешь рассказать об этом подробно, или это только слух?

— Это не слух, а правда. Вано мне рассказывал в подробностях, но я их забыл.

Головы присутствующих синхронно повернулись в сторону смуглого парня в лохмотьях. Он спокойно выдержал взгляды всех, включая лучший пристальный взгляд из коллекции Эрнеста. После двадцатисекундной дуэли глазами Эрнест медленно произнёс:

— Два урдалебских жетона, — и подросток выдохнул. Часто заморгал и начал говорить, едва встав с места, прямо по пути к трону.