Экспаты

И нажала на кнопку звонка Билла. Если вдруг ей кто-то ответит, она скажет, что ищет фирму «Ундервуд». Но единственным признаком жизни в этом здании была некая вдова, которая ушла в одиннадцать, прихватив с собой сложенную сумку для покупок, и вернулась через час с той же сумкой, выглядевшей теперь гораздо более тяжелой, чем это вообще возможно: старуху всю перекосило набок, и она еле брела с этой тяжестью в руке. Кейт наблюдала, как она с трудом тащилась по круто поднимающейся улице — сплошной, непрерывный подъем, и рот ее все время двигался, губы выпячивались, щеки то надувались, то опадали: обычная мимика болтливой француженки, всегда поддерживающей подвижность лицевых мускулов, чтобы выговаривать все эти носовые гласные, которые можно правильно произнести только при наличии сильных тренированных губ. Должно быть, это и есть мадам Дюпюи.

Кейт снова позвонила. Здесь, возле двери, вроде бы не было никаких камер наружного наблюдения. Однако в нынешние времена камеры могут быть повсюду. Так что она держала лицо в тени, под козырьком.

И позвонила мадам Дюпюи.

— Booooon-joooorrrr! — Да, это был голос той старухи.

— Bonjour, madame, — ответила Кейт. — J’ai une letter pour Underwood, mais il ne r'epond pas. La letter, elle est tres importante.[54]

— Ouuuiiiii, mademoiselllllle.[55]

Старуха нажала кнопку, замок зажужжал, открываясь. Кейт толкнула застекленную дверь, потом отпустила ее, дав закрыться по собственной воле; дверь захлопнулась с хорошо слышимым дребезжанием стекла.

Кейт поднялась по ступеням, свернула за угол и увидела мадам Дюпюи — та ждала ее возле своей квартиры.

— Merci, madame — сказала Кейт.

— De rien, mademoiselle. A deuxieme etaggggge.[56]

Кейт поднялась на второй этаж, подсунула письмо под дверь компании «Ундервуд» и поспешно спустилась обратно. Открыла парадную дверь, отпустила, дав подребезжать. Но сама осталась внутри. И с минуту стояла неподвижно. Потом тихо стала подниматься обратно.

Поворачивая на следующий лестничный марш, она услышала голоса, мужской и женский. Черт возьми! Кейт завертела головой: спрятаться негде. Можно, конечно, броситься вниз, в подвал. Но что, если они тоже направляются туда, в гараж? Чего Кейт вовсе не хотелось, так это быть застуканной, когда она тут прячется.

Конечно, можно что-то придумать, наврать с три короба, чтобы их миновать. Она свернула за поворот лестницы и пошла наверх. Поравнявшись с парочкой, Кейт бросила на них взгляд, имитируя изумление, и улыбнулась.

— Bonjour, — сказала она.

— Bonjour, — ответил мужчина. Женщина тихим эхом произнесла то же самое. Пара остановилась на площадке перед узким пролетом, давая Кейт пройти.

— Est-ce que je peux vous aider? — спросил мужчина.

Кейт ответила пустым взглядом, хотя отлично поняла вопрос.

— Могу я вам чем-то помочь? — попробовал он английский вариант.

— Ох! — улыбнулась Кейт. — Нет, спасибо. Я пришла к Биллу Маклейну.

Мужчина натянуто улыбнулся. Женщина промолчала.

Кейт проскочила мимо них.

— Merci!

Сердце сильно стучало. А ведь это самая легкая часть дела!

Офис Билла располагался на верхнем этаже. В него вела одна из двух дверей из короткого, хорошо освещенного коридора; на первой именной таблички не было. Она толкнула дверь, но, конечно, та не открылась. Она прошла к окну в конце коридора, повернула ручку и отворила его — все окна в Люксембурге открывались одинаковым образом, поворачиваясь на боковых или верхних петлях.

Кейт распахнула створ, высунулась наружу, обозрела все окна и карнизы — возможные пути проникновения внутрь. Вечнозеленые деревья перед домом закрывали его от соседних зданий.

Кейт вернулась назад, тихо ступая по каменным плитам пола. Перед дверью Билла лежал коврик, рядом с ней красовалась табличка с названием его компании и звонок. В двери было три замка, и один из них выглядел совершенно неподдающимся. Свет давала парочка бра с конусными, обращенными вверх плафонами, а также большое окно без гардин. Ничто в этом коридоре даже отдаленно не напоминало камеру наблюдения.

Она опустилась на колени перед дверью. Сунула руку в задний карман и достала небольшой кожаный футляр, сильно потертый и стянутый хорошим плотным резиновым кольцом; в нем хранился приличный ассортимент миниатюрных отверток, щупов с резиновыми ручками и пассатижей с заточенными до игольной остроты кончиками. И принялась за работу, действуя своими маленькими инструментами и уткнувшись головой в дверь. С двумя легкими замками ее не ждали никакие сложности — это были дешевые, низкосортные образчики систем безопасности, скорее отпугивающие, чем защищающие от вторжения. Заняться следовало третьим, действительно сложным.

Она была сейчас в полном одиночестве, ей ничто не мешало здесь, на верхнем этаже, ничто не могло прервать ее работу, но это не будет продолжаться вечно. А вскрытие замков никогда не являлось ее коньком. Замки не служили важной частью ее опыта, набранного в Латинской Америке, — в тех краях все, заслуживающее охраны, стерегли живые вооруженные хмыри.