Экспаты

Кейт смотрела в окно, за обрыв, уходящий на сотни футов вниз, в ущелье, где текла речка Альзет, через пространство в четверть мили шириной, перекрытое современным стальным мостом и старым акведуком, по которому также проходила железная дорога, на средневековые укрепления и зеленые луга, густые леса и домики с черными крышами, на тянущиеся вверх шпили церквей и текущую реку, на склон, уходящий вниз с плато Кирхберг с его офисными зданиями из стали и стекла, и доминирующее надо всем этим необъятное ярко-синее небо. Великолепный вид, открывающий ничем неограниченные возможности. Вид, охватывающий, инкапсулирующий Европу.

Кейт перевела взгляд обратно на экран компьютера. Вебсайт «Дизайны интерьеров Джулии Маклейн» не содержал ничего особенного, разве что был отлично разработан. Профессионально. В значительной мере он опирался на музыку «под настроение» и медленно тающие сюжеты и изображения, на разнообразие шрифтов и банальные слова и выражения. Здесь можно было увидеть с полдюжины приятных для глаз, но ничем не выдающихся жилых помещений. Подпись к одной из страниц провозглашала основную направленность этого дизайна «эклектически-традиционной», что, по всей видимости, должно было означать сочетание дорогого на вид американского антиквариата с африканскими масками, китайскими табуретками и мексиканской керамикой.

Отзывов клиентов не было. Свидетельства всяких знаменитостей тоже отсутствовали. Не имелось ни странички с цитатами из местной прессы, ни ссылок на другие сайты. Биография давала следующие сведения: Джулия Маклейн родилась в Иллинойсе, в колледже изучала архитектуру и овладела мастерством художника по текстилю; имеет степень магистра изящных искусств и специализируется на дизайне интерьеров. Проходила практику в нескольких известных и престижных дизайнерских фирмах, прежде чем открыть собственное дело, и за последние десять лет появилась целая группа приверженцев разработанного ею стиля — несколько прихотливого, но одновременно и традиционного подхода к созданию изысканных интерьеров. Она отлично работает и в модернистском районе Лейк-Шор-драйв, и в традиционалистском Норт-Шор, и в целом остается одним из самых востребованных художников-декораторов Большого Чикаго.

В списке контактных телефонов и адресов был приведен адрес электронной почты, но не было указано ни реального, физического адреса, ни телефонов с факсами, ни имен сотрудников или коллег, партнеров или клиентов.

На всех этих красивеньких и весьма привлекательных страницах не содержалось ни йоты истинной информации, которую можно было бы отследить, связать с конкретными людьми или местами.

Кейт такие сайты видела и раньше. Это были легенды. Легенды прикрытия.

— Мальчики! — крикнула Кейт, на секунду забыв про мужа. Нет, не забыв, просто не отвечая ему. — Завтрак!

Она выложила на стол плотно скатанные блинчики: один — намазанный «Нутеллой», другой — с крошеным печеньем «Спекулое». Замороженные вафли в этой стране, кажется, не продавались; и уж точно не продавались вафли «Блуберри эггос». К счастью, дети, когда дело доходило до еды, до поглощения за завтраком разных сладостей, оказались вполне уступчивыми и непривередливыми.

Вот в чем они не проявляли уступчивости и непривередливости, так это в невозможности постоянно видеть отца, день за днем. Кейт обнаружила, что уже не в силах выносить их бесконечные жалобы по поводу его вечного отсутствия, в значительной мере звучавшие как обвинения в ее родительской несостоятельности. Стало быть, если он так нужен мальчикам, значит, они недостаточно любят ее. Что и требовалось доказать.

Рациональная часть ее сознания подсказывала, что это совсем не так. Но иррациональная утверждала, что именно так.

— Нет! — Кейт повернулась к Декстеру злая, намеренно демонстрируя свою злость. — Я не помню, чтобы ты, черт тебя побери, хоть раз упомянул, что едешь в Сараево на этой неделе!

Она пыталась успокоиться, напоминала себе, что в служебные командировки редко, если вообще когда-либо, едут по собственному выбору. Это деловые поездки, это стрессы, а вовсе не развлечения — одиночество и никаких удовольствий. Тем более что у него был зуб на всю эту бывшую Югославию, где погиб его брат.

— Ну извини, — сказал он. — Я все же говорил.

Кейт не следовало укорять его за отъезд, за то, что опять оставляет ее одну с детьми в этой чужой стране, одинокую и скучающую. Но она укоряла.

— И когда ты вернешься?

Дети уже устроились на своих стульях и уставились в телевизор. В Вашингтоне они не видели ни одной серии мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны»; они и не знали, что этот мультик существует в английском варианте. А то, что сейчас смотрели, именовалось просто «Bob l’Eponge», «Боб-Губка» — французская версия, местное изобретение.

— Вечером в пятницу.

— И чем ты там будешь заниматься? В Сараево. — Это уже вторая поездка Декстера в Сараево, помимо того что он мотался в Лихтенштейн, Женеву, Лондон и Андорру.

— Помогать клиентам нашего банка усилить их системы защиты.

— А разве у банка нет для этого своих людей? — спросила она. — Там, в Боснии?