Экспаты

— Извините, — сказала она, протискиваясь мимо, и заперла за собой дверь. Достала из кармана купленные мешки, оторвала один по линии перфорации, остальные бросила в мусорное ведро. Потом из пачки крупных купюр, полученных в банке, отсчитала несколько сотенных и сунула их в правый карман пальто; стопка двадцаток уже лежала в левом. Оставшееся от четырех тысяч евро засунула в пластиковый мешок. Выдавила из него воздух, плотно сложила, обмотала липкой лентой.

Присев на крышку унитаза, она стянула левый сапог. Скрещивая ноги, она всегда клала правую на левую. Она не знала, придется ли ей скрещивать ноги, — она вообще пока не представляла, как все это будет происходить, если вообще произойдет. Но лучше уж перебдеть, чем проявить легкомыслие.

Сапожки у нее были на низком каблуке, но сойдет и так. В задней части подошвы, там, где начинался подъем и кожаная подметка подходила к каблуку с его резиновой набойкой, имелось вполне достаточно места. Именно туда она вбила пакет с деньгами и примотала его скотчем.

И снова на улице — кругом шаркают ногами мужчины, бросая скользящие взгляды сквозь сверкающие панели оправленного в бархат стекла. Заводные тинейджеры группами по три, по четыре старались перещеголять друг друга своей бравадой, стремясь компенсировать отсутствие опытности. Некоторые мужчины среднего возраста в строгих костюмах пытались держаться незаметно, другие, наоборот, нагло — постоянные посетители квартала «красных фонарей» или просто плюющие на чужое мнение; им хорошо известно, что все здесь занимаются исключительно собственными делами, преследуют лишь свои цели. Как, впрочем, и везде.

Кофейни полны народа, оттуда исходят громкий шум и запахи тухлятины и прогорклого масла, острые, едкие дымы вырываются из дверей и стелятся вдоль тротуаров.

Молодой человек встретился с ней зовущим взглядом. Она отвернулась и пошла дальше.

Пошла вдоль следующего канала, здесь все было совсем иначе, чем в верхнем Амстердаме с его сплошными секс-шопами, ночными клубами и кварталами «красных фонарей». Громкий пьяный смех, несущийся из баров, английский с австралийским акцентом, толпы возбужденных, пошатывающихся и хихикающих женщин.

Еще один мужчина поймал ее взгляд, этот постарше, поувереннее, покруче. Он кивнул ей, она кивнула в ответ. Он сказал что-то по-голландски, и она замедлила шаг, но ничего ему не ответила.

— Вы что-т’ ищете? — Акцент вест-индский, далеко он забрался от родного дома. Так же, как она.

— Да.

Сверкнул золотой зуб.

— Что именно?

— Что-нибудь особенное, — ответила она. — Что-нибудь стальное. Со свинцом.

Его улыбка тут же исчезла.

— С эт’ дел’ ничем не могу помочь.

Она сунула руку в карман, достала двадцатку:

— А кто может?

— Идит’ к Дитеру. Вон туда. — Кивнул в нужную сторону, косички-дреды раскачиваются, подрагивают.

Она пошла дальше по краю узкого канала, запахи и звуки тянулись следом. Перед входом в секс-клуб стояли плакаты, не оставляющие сомнений, какое шоу там демонстрируют, и торчал мужчина в блестящем черном костюме, остроносых ботинках, с узким кожаным галстуком; он внимательно наблюдал за каждым входящим и выходящим.

— Guten Tag,[83] — поймал он взгляд Кейт.

— Привет. Это вы — Дитер?

Он кивнул.

— Я ищу тут кое-что. Один приятель сказал, что вы можете мне помочь. Нужно кое-что стальное.

Дитер явно ничего не понял.

— Стильное?

— Нет. Сталь. Металл. — Она подняла руку, вытянула вперед указательный палец, как бы прицеливаясь в него.

Дитер наконец понял и отрицательно покачал головой.

— Невозможно.

Она вытащила из кармана две синие двадцатки, протянула ему. Он состроил гримасу, деньги не взял, снова помотал головой.

Кейт достала еще одну банкноту, на сей раз сотенную.

Дитер бросил взгляд на зеленую бумажку, достоинство которой легко опознать по цвету.

— Идите за мной, — сказал он, хватая банкноту. Шел он быстро, то и дело поглядывая по сторонам, ему было явно не по себе в этой роли, не связанной с секс-торговлей. Они миновали мост, потом узкую многолюдную улочку, из каждого окна которой торчали весьма привлекательные шлюхи — очень популярный район, входит в число сорока самых посещаемых, никаких ограничений. Потом повернули в еще более узкую и темную улицу, по сути, в переулок с парой красных фонарей и длинными кирпичными стенами по обе стороны.

Дитер остановился у освещенного красным окна, и Кейт встала рядом. Симпатичная блондинка, сидевшая внутри, посмотрела на него, потом на Кейт и молча открыла дверь. В лицо ударил запах ароматических курений, сигаретного дыма и аммиачного дезинфектанта. Дитер прошел мимо девицы через ее гнусную маленькую комнатку, мимо аккуратно убранной постели, обставленной со всех сторон зеркалами. Девица старалась не встречаться с Кейт взглядом.

Они миновали узкий коридор — стены отделаны дешевыми панелями, ничем не украшены. В конце его возникла плохо освещенная шаткая лестница под низким потолком.

Кейт занервничала и остановилась.

— Пошли. — Он коротко махнул рукой, не слишком ободряюще. — Пошли.