Экспедитор

Вскоре машина, вырулив на середину разбитой дороги, начала медленно набирать скорость. Через несколько километров на обочине промелькнул обгорелый и проржавевший остов легковушки. Как-то незаметно даже для себя все собрались, и в кабине застыла напряженная тишина. Каждый думал о своем. Для Кирилла это был не первый и не последний рейс. Не сказать, чтобы ему нравилось это занятие, – хотя, чего греха таить, от адреналина и власти, которое давало оружие его, конечно, перло, – нет, это была обычная работа– не лучше и не хуже других. Не слишком уважаемая в обществе, но какая разница, как ты работаешь на Компанию – в офисе, на заводе или в медицинском центре – все-равно, все делали одно общее, грязное дело, лишь немного по-разному. Но те, кто напрямую не имел отношения к трансплантологии или детским фермам, почему-то лицемерно считали себя непричастными к этой грязи. Его же эта работа вполне устраивала. Здесь не приходилось постоянно общаться с теми, кто считал себя непричастными, кто старался не замечать происходящего, как будто это происходило не с ними и не с их участием. Не приходилось постоянно недоговаривать и притворяться. И, главное, это давало ему возможность заработать за три дня (когда больше, когда меньше) в пути достаточно денег, чтобы две или три недели спокойно уходить от себя в алкоголе, громкой музыке и шумных компаниях с развязными девицами.

Справа, в последних лучах заходящего солнца, промелькнули начинающие зарастать бурьяном и молодыми соснами металлические конструкции старой подстанции. То, что не смогли или не захотели вывезти на металлолом.

– Купол, как там сзади обстановка? – спросил Кирилл по внутренней связи. В наушниках что-то застучало, защелкало?

– Купол, что там?

– Пока спокойно, – донесся, наконец, сквозь помехи флегматичный голос, – никак не могу с этой штуковиной разобраться – куда жать, чтобы отвечать.

– В случае тревоги сможешь на связь выйти, не потеряешься?

– Да, смогу.

– Лады, не спи там, – Кирилл толкнул локтем, начавшего было мечтательно дремать Серого, и продолжил наблюдать за набегающим монотонным пейзажем.

Часа в три ночи уставший грузовик сломался окончательно. Водитель съехал на обочину и погасил наружные огни.

– Всем оставаться на местах, из машины не выходить, вести наблюдение. Нужно продержаться до рассвета – там посмотрим, что делать. – скомандовал Кирилл. Ситуация была на редкость хреновой, оставалось только дождаться утра и попробовать при свете отремонтировать машину. Шансов на то, что кто-то их увидит или удастся с кем-то связаться по рации из этой глуши, было мало.

– Ты зачем, придурок, с дороги съехал, жить надоело? – вдруг набросился он на водителя.

– Так, вдруг кто поедет? Врежется же! – начал оправдываться тот, но Кирилл его перебил.

– Кто тут поедет, да еще ночью? Я специально этот маршрут выбрал из-за безлюдности. Да, и поехали бы, так все равно бы увидели. Не сами, так мы бы помогли. А, сейчас через траву, кустарники на обочине к нам кто угодно незамеченным подобраться вплотную может.

Он выдохнул.

– Впрочем, ладно. Все нормально будет. Главное не расслабляться. – Кирилл задумался: бандам здесь делать было нечего – по дороге практически никто не ездит, а нет трафика – нет наживы. Ополчению здесь тоже охотиться не имело смысла по той же причине, разве что у них где-нибудь здесь могла находиться база, и они могли на них случайно наткнуться, но это тоже вряд ли. Как правило, все их крупные лагеря находились сильно южнее. Дикие…? Разве что они. Эти племена или, вернее, стаи, состоявшие из чудом выживших выброшенных отбракованных детишек и тех, кого родители когда-то пытались спрятать или «забыть» в лесу, состоявшие уже местами из нескольких поколений воспитанных в дикой природе маугли большой опасности для них тоже не представляли. Как правило, они мигрировали, находясь в зависимости от погодных условий и времени года. Питались, чем придется: растениями, фруктами, грибами, живностью, какую удастся поймать. Мясо, видимо из-за калорийности, они любили, но на людей нападали редко, в основном на одиноких или заблудившихся гражданских, хотя, скажем, между фермером и фермерской коровой разницы для них не было – для них это была еда и не более того.

– Кирилл, а что, если в туалет захочется? – теперь стало понятно, почему водила уже полчаса судорожно ерзает на месте.

– В карман себе сходишь, – отрезал Кирилл, – в самом же начале было сказано – одеть подгузники. Из машины выходить до рассвета запрещаю, так что терпи.

– Шеф, – донеслось из переговорника, – тут какой-то ребенок плачет.

– Ты уверен? – дозировки, по идее, должно было хватить еще часов на одиннадцать, как ответственный за груз Кирилл это знал наверняка.

– Да, точно ребенок, – Жека явно был растерян, даже взволнован, – у меня у самого малышу полгода, так что я этот звук ни с чем не перепутаю.

– На хранилище, на двери, какой индикатор горит?

– Зеленый. Да нет, не внутри, плач откуда-то снаружи доносится.