Экспедиция

Пока стояли в порту, работы было немного, потому что комсостав в основном жил в городе в отличие от молодого и «бездомного» рядового состава, обитавшего и кормившегося на судне. Я должен был научиться сервировать стол, убирать кают-компанию, каюты капитана, старпома и деда – каждая с отдельным душем и туалетом. Уборка вначале грузила, но потом я привык орудовать машкой – шваброй по-морскому. Утром надо было расставить посуду на завтрак, потом убрать, помыть, потом все повторить на обед, полдник, и ужин. Плюс черная работа по камбузу – чистить картошку и выполнять поручения шефа. Мой шеф, кок Михалыч, быстро научил меня всему, но для начала прикольнулся – заставил продувать макароны, а потом, не дав опомниться, послал к боцману за камбузным тралом. Боцман сказал, что может дать только камбузный буксир – мол, поищи в кладовке, а насчет камбузного трала – это к тралмейстеру. Им по кайфу, наржались, а мне квест, в натуре. Был бы матросом, могли послать якорь точить или разгонять машкой туман на баке – чего только не придумают для новичков! А насчет камбузного трала я норм купился: думал, прям щас с Михалычем забросим и на уху команде рыбы наловим!

Кок

Михалыч на море не жаловался, и считал своим долгом приготовить что-нибудь горячее даже в сильный шторм. Для этого он просил капитана хотя бы часа на полтора поменять курс и идти по ветру, уходя от волны. Кстати, при этом и экипаж мог немного поспать, ведь койки стояли поперек, и при сильной бортовой качке, когда каждые несколько секунд то на ногах, то на голове стоишь, и это неизвестно когда кончится, спать невозможно. Михалыч ухитрялся из нашего ограниченного списка продуктов приготовить иногда что-нибудь такое, что удивляло всю команду – он знал секреты добавки специй, которые покупал на берегу за свой счет. Особенно я тащился от того, как он выпекал хлеб, который я привык покупать в магазине и не задумывался, что хлеб можно делать своими руками. Прикольно было видеть, как Михалыч замешивает тесто, заливает его в формы и через некоторое время отправляет их в электропечь. Хлеб получался воздушный, ароматный и вкусный, особенно пока горячий. Клево работать на камбузе

Персик

Команда на судах типа нашего часто меняется, поэтому на "Нерке" был только один постоянный член экипажа – светло-рыжий корабельный кот Персик, совсем не страдавший морской болезнью. Его несколько лет назад кто-то принес котенком на "Нерку", которая стала ему домом. По понятным причинам Персик больше всего любил кока, спал у него в ногах и часто проводил время на камбузе (подозреваю, что он также будет любить и следующего кока). Кок считал его своим другом и полезным членом экипажа, не уставая повторять, что без Персика мыши испортили бы ему все продукты. Действительно, мыши и крысы на судне замечены не были, а чья это заслуга – Персика или противокрысиных щитков на швартовых канатах в порту, никто точно не знает. Возможно, что Персика, который, кажется, не доверял этим щиткам и часто сидел на стоянке рядом с вахтенным матросом у парадного трапа и словно следил, чтобы ни одна мышь не проскочила.

Птичку жалко

Ввиду отсутствия грызунов Персик охотился на сухопутных птиц, которые иногда садились отдохнуть на "Нерку". Однажды я застал его на палубе готовым к прыжку, неотрывно смотрящим на рябенькую бело-серую птичку с длинным клювом, которая сидела на фальшборте. А вдруг он в прыжке перелетел бы через фальшборт прямо в море, неважно, с птичкой или без? Пришлось взять охотника в охапку и закрыть в каюте. Он, правда, не вырывался. Я вернулся к птичке: она меня очень боялась, даже обделалась, но, обессилев, не могла взлететь и вообще сдвинуться с места. Я поставил ее повыше, чтобы кот не достал. Отдохнув, через час она улетела.