Экспедиция

– Если ты не возражаешь, то с этой минуты я возьму на себя ответственность за лекарственные средства.

Кнут был почти в шоке, этот выпад показался ему просто невероятным.

– Уверяю тебя, что я не трогал никакие коробки с лекарствами. Да и откуда я мог бы узнать, где их искать? И когда я мог бы это сделать?

– Это не имеет значения. Теперь всё уже позади. Отныне я собираюсь запирать такие важные вещи в моём личном багаже. У кого-нибудь есть возражения?

Никто не возражал. Они слишком устали и слишком замёрзли, и никто из них не хотел вникнуть в то, чего именно добивался Карстен своим прокурорским тоном и безобразным поведением. Кнут не в силах был даже поразмышлять, кому понадобилось спрятать красную аптечку в его рюкзаке – он понимал, какой шум и скандал он тем самым спровоцирует.

Они собрались в пирамидальной палатке, чтобы наскоро поужинать. Но всё было как обычно. Карстен хотел приготовить жаркое, однако Кнут отговорил его. Вместо этого Терье предложил густой протёртый суп из гороха, сливочного масла и сублимированного мяса. А затем несколько ломтиков хлеба и козьего сыра.

Кнут провёл экспресс-анализ калорий и пришёл к выводу, что на целый день такого количества будет недостаточно, но оставил своё мнение при себе. Лишь бы они не испытывали ни голода, ни жажды. Он даже вышел с ведёрком и набрал немного чистого снега оттуда, где никто и никогда не ходил и не топтался.

Когда он снова заполз в палатку, все притихли, словно только что говорили о нём.

Трудно сказать, на чём они остановились. Никто из них не рискнул с утра обсуждать, что же они будут делать, если вертолёт задержится больше чем на день или на два. Карстен, чтобы всем угодить, делился своими впечатлениями о встречах с полярниками старшего поколения, в том числе и с Бьёрном Стайбом[31], норвежским исследователем Северного полюса шестидесятых годов. Бьёрн Стайб стартовал в Алерте, небольшом городке на севере Канады, сообщил Карстен. Продвигаясь по льду, он достиг 86-го градуса северной широты.

– Ну мы-то, конечно, побьём его рекорд, – сказал Терье.

Его тёмный силуэт маячил в глубине палатки.

Карстен снисходительно улыбнулся, опорожнил в мусорное отверстие на полу палатки старый табак из трубки и не спеша заполнил её новым табаком.

– Наверняка у нашей и его экспедиции не так уж много общего, – сказал он дружелюбно. – Мы начали свой путь в Норвегии, мы находимся в хорошей форме, и нам не нужно никого эвакуировать.

– И всё-таки Стайбу можно только посочувствовать, – сказал Мадс.

Он стащил с себя ботинки и вытянул ногу поближе к примусу.

– Будь осторожнее, не задень примус, – нахмурился Карстен.

Он перешёл на тихий и дружеский тон.

Мадс, казалось, не слышал его, он был очень увлечён своим рассказом.

– К Стайбу отнеслись несправедливо, его критиковали за всё, что возможно. В том числе и за то, что он вообще попытался дойти до Северного полюса, и за то, что он использовал устаревшее снаряжение.

– Всё это случилось в середине шестидесятых, вот в чём дело, – сказал Карстен. – Тогда началась война во Вьетнаме, заканчивалась холодная война, появились хиппи и бунтари. Просто Бьёрн Стайб появился слишком рано. Но ведь мы воспользовались его советами, разве не так, друзья мои? Мы стартовали много лет спустя, со Шпицбергена. В одном из интервью NRK[32] он признался: одна из основных причин провала его экспедиции заключается в том, что он не начал своё путешествие на Северный полюс до наступления апреля.

– Разве они отправились в путь не в конце марта?

Нога Мадса приблизилась к примусу – и это было опасно.

– Зато в другом интервью, которое он дал по возвращении, он ответил всем своим недоброжелателям.

– Значит, мы хорошо защищены? – прервал его Терье. – Ведь Камилла работает в «Дагбладет».

– Дело в том, что я имел в виду, если мне будет позволено договорить: мы даже слишком рано начали нашу экспедицию. Если верить Стайбу. Мы отправились в путь третьего февраля. Хотя за это в наш адрес звучала критика со стороны местных жителей в Лонгиере и экологического департамента администрации губернатора.

В голосе Карстена как лава закипало раздражение.

На несколько секунд все замолчали, затем Мадс продолжил свой рассказ об экспедиции Стайба:

– Взять хотя бы Турстейна Робю[33]. Прославленный герой Второй мировой войны, один из участников экспедиции на плоту «Кон-Тики»… Смерть настигла его в возрасте всего сорока четырёх лет, на льду, в полярной экспедиции. Почему он оказался там? Все и так восхищались им, и он не был обделён славой…

– Турстейн Робю умер от инфаркта, – сказал Карстен коротко. – Но ведь это может случиться с кем угодно. Ведь никто не рискнул бы обвинить Бьёрна Стайба в том, что одного из участников его экспедиции настигла преждевременная смерть?

– А ведь он был всего лишь на несколько лет старше тебя, Мадс, – сказал Терье. – Тебе ведь скоро сорок лет, не так ли? Так вот почему ты думаешь о Турстейне Робю?

В палатке снова воцарилась тишина.

– Интересно, как дела у Свейна, – спросил Терье, словно ни к кому не обращаясь.