Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Я надеялся проехать широкую трещину с запада, но она протянулась на большое расстояние, и нам пришлось вернуться на ледник на то место, откуда мы выехали. В лагерь прибыли к чаю. Кладовую в ледяном гроте я нашел совсем оконченной, со сложенными в ней бараниной и пингвинами. Температура в гроте никогда не превышает 27° [-3 °C], так что это будет прекрасным хранилищем для наших зимних запасов. Симпсон тоже почти окончил магнитный погреб рядом. В доме печка хорошо топилась, было тепло и уютно. Дня через два мы займем его.

Я позвал Понтинга и указал ему на интересное влияние таяния на ледяные скалы к востоку от лагеря. Мне удалось заметить, что слои льда выдавливались над тонкими полосами грязи, словно эти последние образовали линии раскола, по которым соскользнули слои.

Мне пришла мысль, что, хотя морской лед в ближних бухтах замерзнет в начале марта, нам будет трудно перевести на него лошадей из-за обрывистости скалистого берега. Мы должны быть готовы к тому, что окажемся отрезанными от судна на более продолжительное время.

Все, ходившие вчера к мысу Ройдса, благополучно туда дошли. К моему возвращению Кэмпбел, Левик и Пристли только что отбыли.

Вторник, 17января.Сегодня мы поселились в доме и опомниться не можем от восторга, так в нем удобно и хорошо. После завтрака я застал Боуэрса за сооружением перегородок для спальных отделений, о строительстве которых с ним условился, но скоро я увидел, что это не подойдет, и поручил ему отделить офицерское помещение от помещения команды перегородкой из поставленных рядами ящиков, чем, я уверен, и те и другие остались весьма довольны. В пространстве между моей перегородкой и перегородкой команды по моему распоряжению поместилось пять человек: Боуэрс, Отс, Аткинсон, Мирз и Черри-Гаррард. Они большие друзья и устроили себе очень уютную спальню. Симпсон и Райт поместились в углу около своих инструментов. За ними Дэй и Нельсон в пространстве, включающем биологическую лабораторию у большого окна. Рядом помещение для троих: Дэбенхэма, Тэйлора и Грана. Они также разделили свое помещение на спальню и мастерскую.

Весело смотреть, как усердно каждый работает, приводя все в порядок. Дня через два наш дом станет самым уютным из всех домов, а не пройдет и недели, как вся станция — люди, животные — войдет в колею и жизнь потечет своим правильным чередом. Поистине удивительно, как подумаешь, сколько сделано за это короткое время!

Завтра будет ровно две недели с того дня, как мы вошли в пролив Мак-Мурдо, а мы уже успели совершенно устроиться и, как только лошади окончательно оправятся после тяжелого плавания, даже готовы предпринять нашу экспедицию по устройству складов. Я и не подозревал, что мы можем оказаться такими деятельными.

Всю ночь шел снег: сегодня утром в лагере лежало три-четыре дюйма рыхлого снега, у судна, по словам Симпсона, даже до шести. Лагерь весь белый. Днем дул сильный ветер с юга и наметало сугробы. Здесь в лагере мы, по обыкновению, мало чувствуем его, но видно, как он бешено вращает анемометр на холме и как снег облаками несется мимо судна. Лед тронулся между нашим мысом и судном. Любопытно одно, что он остается цел по прямой линии к судну. Открытая вода составляет теперь канал параллельно судну, простираясь всего на несколько сот метров к югу от него. Вчера китобойная лодка подошла совсем близко к лагерю, и если бы судно было под парами, то оно также могло бы приблизиться к нам на несколько сот метров. Большая льдина у входа в бухту, к которой судно пришвартовано, уже некрепко держит его, и неизбежно, что весьма в скором времени эта льдина уплывет. Надеюсь, что судно тогда найдет себе более укрытое и безопасное место ближе к нам.

Большой айсберг сегодня проплыл мимо нас. Аткинсон уверяет, что это оторвавшийся конец глетчера мыса Барни. Надеюсь, что на судне это известно: интересно было бы присутствовать при рождении айсберга в здешних местах.

Сегодня вечером погода прояснилась, хотя ветер все еще сильный. Лошади ветра не любят, но холод переносят отлично, и все болячки на них зажили.