Экспедиция к предкам

32. Как только, примерно за 4000 лет до нашей эры, люди начали делиться на классы, так между ними завязалась классовая борьба. Бедняки и рабы восставали против богачей. А богачи усмиряли бунты. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Справедливость была на стороне угнетенных, а сила, как правило, на стороне угнетателей. Лилась кровь. Горели и дворцы, и хижины…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой описывается наше непродолжительное и совершенно не предусмотренное программой пребывание в Древнем Египте

У нас даже дух захватило, когда, встав на ноги, мы увидели, где находимся. Среди бескрайной песчаной равнины высились гигантские каменные сооружения, устремленные своими остроконечными вершинами в слепящую синеву небес…

— Пирамиды!.. — охнул я, сразу узнав их по изображениям, которые видел на почтовых марках Объединенной Арабской Республики.

— А там вон — Каир, столица ОАР! — объявил Каген, повернувшись в противоположную сторону. — Глядите!..

Вдали виднелся великолепный, озаренный палящими солнечными лучами город. Его храмы, дворцы и сады, словно сказочное видение, вставали по ту сторону небольших пальмовых рощ, длинных земляных дамб и рассеченных прямыми оросительными каналами изумрудно-зеленых полей. Город стоял над рекой…

— Вот, наверно, удивится Диспетчер, когда увидит пустую капсулу! — расхохоталась Нкале. — Придется радировать ему из Каира. А возвратимся на самолете…

— Радио нет… Самолета не будет!.. — Академиков поднял руку с браслетом таймера. — Машина Времени высадила нас в Древнем Египте, за четыре с половиной тысячи лет до наших дней. Каира еще нет и в помине. Город, который мы видим, — это Мемфис, один из самых первых городов на свете, столица Древнего Царства. Оазис, около которого мы находимся, называется Гизэ. Фараоны, правители Египта, из века в век сооружают здесь эти каменные громады — свои посмертные усыпальницы. Мемфис погибнет и будет погребен песками. Ветер пустыни разнесет прах оазиса. А пирамиды останутся! Своими каменными, высеченными у вершин глазами они будут взирать на смену царств народов и тысячелетий!..

— Прекрасно сказано! — воскликнул Каген. — Пусть же теперь, пока Машина Времени починяется, они поглядят на наш скромный завтрак. Считая туда и обратно, мы путешествуем уже почти сто тысяч лет. Я здорово проголодался!

— И ужасно хочется пить, — подхватила Нкале. — Жарковато!

Удобно устроившись в тени финиковых пальм, мы накинулись на свои запасы. Даже то, что шоколад совсем размяк и прилипал к пальцам, а вода стала теплой, как полуостывший чай, не мешало нашему пиршеству. Плитки исчезали одна за другой, фляжки быстро пустели.

Конечно, мы бы отведали и фиников. Их спелые, медовые гроздья, заманчиво золотились на солнце сквозь листья пальм. Но… «Есть, да не про вашу честь!» — как говорится в одной известной пословице. Даже когда Нкале попыталась вымыть руки в воде протекавшего у наших ног оросительного канала, ничего из этого не вышло — шоколад так и остался на пальцах… Мы могли только смотреть и слушать.

На фоне безоблачного, эмалево-синего неба и песчаной равнины высились вершины трех главных громад. А внизу, вдоль их оснований, вставали другие, гораздо меньшие пирамиды и ряды каких-то странных прямоугольных построек, похожих на дома, но только без окон. Несмотря на свою немалую величину, они казались карликами у ног великанов.

— Большие пирамиды, — сказал Академиков, — усыпальницы фараонов Хеопса, Хефрена и Микерина. А маленькие — гробницы цариц…

— А дома?

— Это тоже гробницы. Они называются «мастаба». В них находятся тела фараонских родственников, прославленных военачальников, особо отличившихся чиновников, богатых вельмож… Египтяне верят в бессмертие души и оживление тела в загробном мире. Они убеждены, что фараон и там останется фараоном. А потому каждый, кто пользовался его милостями при жизни, старается обеспечить себе такую же близость к царю и на том свете.

От подножия одной из пирамид к окраине оазиса тянулась похожая на прямой коридор крытая каменная дорога. Она вела к храму, который был расположен у передних лап исполинского сфинкса — колоссальной статуи лежащего льва с человеческим лицом. Статуя была высечена из целой скалы. Выкрашенное в кирпично-красный цвет лицо обрамляла ниспадающая с головы каменная повязка, поперек которой были нарисованы красные и синие полосы. Такую повязку, как сказал нам Александр Петрович, имели право носить только боги и фараоны…

Подлинное представление о невероятных размерах этой статуи вы можете составить себе по тому, что крыша храма едва достигала ее подбородка. И уже совсем крохотными, прямо-таки какими-то муравьишками, казались под ней фигурки смуглокожих, облаченных в белые одежды бритоголовых людей, которые двигались во дворе храма. Это были жрецы…