Экспедиция Оюнсу

Марина вцепилась зубами в рукав куртки, чтобы не закричать от ужаса, и застыла, словно камень. Несколько секунд ничего не происходило, потом за стеной дико завизжала Саида, и стрельба на первом этаже стихла. Надрывные крики Саиды не прекращались, и Марина поняла, что монстр добрался до ее помощницы. Значит, ближайшие минут двадцать он будет занят медленным убийством и, если не попасться мертвецам, прямой угрозы нет. Сейчас самое время пробраться на первый этаж, пока в кресле сидит мертвец, из-за него не выбраться! Марина, еле дыша, засунула пистолет в карман куртки и медленно приподнялась, пытаясь увидеть, в кресле ли ходячий труп. Ее взгляд упал на обезображенную женскую макушку, из которой выдрали изрядный клок волос вместе с кожей, и девушка снова сжалась в комок. Неожиданно окружающая темнота вновь посерела, становясь почти белой, и Марина ощутила всплеск ясновидения.

На этот раз ее взор находился возле алтарного камня. На улице стоял весенний солнечный день, и четверка раскосых шаманов с бубнами и ритуальными ножами скакала вокруг еще не потемневшего от времени алтаря. Один из них, с деревянными бутафорскими когтями на руках, изображал монстра, остальные были жертвами. Шаман-монстр набрасывался на одного из своих коллег, имитируя атаку и долгие пытки когтями. «Жертва» извивалась от боли и страданий и изображала панику. Убив «жертву», шаман-«монстр» останавливался и демонстративно тер себя ладонью по животу, словно прислушивался, насытился ли, и бросался на следующего. Так продолжалось несколько раз, и остальные шаманы поочередно изображали то новых жертв, то ходячих мертвецов, то героев, отбивающихся от монстра заколкой. После третьего или четвертого убийства шаман-«монстр», в очередной раз потерев живот, вдруг понял, что тот полон, вытянул руки в стороны-вниз, словно изображал пирамиду, и с громким угрожающим рычанием скрылся в кустах. Изображавшие ходячих мертвецов шаманы попадали, оставшаяся в живых жертва вскинула руки к солнцу, что-то затараторила, колотя в бубен, и ритуал закончился. Видение прекратилось, и Марина снова оказалась в кромешной тьме за креслом.

Сколько длилось видение, было непонятно, но трупа Златы на кресле уже не было, крики Саиды стихли, зато автоматная стрельба на первом этаже звучала вновь, где-то далеко и глухо. Марина хотела было выбраться из-за кресла, как ночное зрение указало ей на движение в погруженной во мрак спальне. Девушка замерла, вглядываясь в открытый дверной проем. Из-под кровати медленно выползала человеческая фигура. Оказавшись посреди спальни, фигура застыла, прислушиваясь, и медленно поднялась на ноги. Марина открыла рот, собираясь шепотом позвать человека, но тут же поняла, что видит Аннету, и еще сильнее спряталась за креслом. Сумасшедшей нельзя доверяться! Это еще опаснее, чем оставаться одной! Неизвестно, что или кто сидит у нее в голове! Тем временем Аннета встала на цыпочки и покралась к выходу. Едва она добралась до дверей, как из темноты коридора деревянным движением вынырнул мертвец и привычно схватил ее за лицо:

– Меня… ищешь… моя прелесть… – Выпученные остекленевшие глаза Якута смотрели сквозь медиума, в глубоких резаных ранах на горле пузырилась кровь.

Аннета завопила, вырвалась и метнулась назад. Она с разбега влетела в спальню, бросилась на кровать и зарылась в одеяло с головой. Несколько мгновений ничего не происходило, потом стена спальни стала прозрачной, и Марина увидела, что на кровати, под одеялом, рядом с Аннетой лежит монстр.

– Пора провести спиритический сеанс! – по-французски прошептал монстр на ухо медиуму. – Мертвые тебя заждались!

Аннета истошно завопила, выпрыгивая из-под одеяла, раздался резкий свист рассекающих воздух когтей, и вопль медиума перешел в надсадное сипение.

– Зачем тебе голос, ты же медиум! – укоризненно заявил монстр. – Должна справляться и без него! Используй свои способности!

Он издевательски захохотал и принялся неторопливо потрошить сипящую пробитыми голосовыми связками Аннету.

* * *

Мертвый ФСБ-шник, прижимающий к вспоротому животу выпадающие оттуда внутренности, неуклюже брел по коридору первого этажа, путаясь в собственных кишках. Следом за ним в такой же позе ковылял труп второго ФСБ-шника, и луч тактического фонаря выхватывал плетущихся за их спинами мертвых пилотов. Пятящийся от них наемник судорожными движениями сменил магазин и в упор выпустил длинную очередь в голову первому мертвецу. Пули прошли насквозь, не разрушив черепную коробку, и в темноте коридора засвистели рикошеты. Мертвец неловким движением схватился рукой за автоматный ствол и вырвал его из рук человека, едва не вывернув ему пальцы. Наемник дернулся от ужаса и боли, рванулся бежать, но тут же натолкнулся на своего мертвого товарища. Тот протягивал к нему окровавленные руки, глядя мимо лица остекленевшими глазами, и сипел перерезанным горлом:

– Шаман… ложись… я прикрою…

– Лучше… я! – Из-за его спины нетвердым шаркающим шагом вышла выпотрошенная ФСБ-шница. – Он любит… когда его прикрывает… самка… сверху…