Экспедиция Оюнсу

Добираться до находящейся в нескольких десятках метров вертолетной площадки пришлось долго. Буран бил в лицо, заставляя низко пригибаться, снежный покров был Марине уже выше колен, ветер давил с такой силой, что двигаться приходилось едва ли не на четвереньках. Всякий раз, когда Марина бросала взгляд в ночную тьму, она видела бредущий сквозь ураган труп Иры, прижимающий к вспоротому животу комок заледеневших внутренностей. Обезображенное гримасой смерти лицо Кулич искривлялось в жуткой улыбке, и Марина дергалась, утыкая взгляд в луч фонаря, ползущий под ногами по снежной поверхности. За шесть лет она отвыкла от темноты настолько, что теперь ей казалось, что она слышит скрип снега под ногами мертвой Иры, несмотря на расстояние и завывания бурана.

Когда фонари идущих первыми охранников выхватили из темноты покрытый инеем вертолетный борт, Марина с трудом передвигала ноги и находилась на грани помутнения от леденящих кровь галлюцинаций.

– Твою мать! – донеслось сквозь завывания ветра. – Люк заперт! – Кто-то начал стучать по вертолетной двери автоматным прикладом: – Эй! Открывайте!

Сармат безрезультатно пытался вызывать пилотов в эфире и отправил пару охранников стучаться в вертолетную кабину, но те вернулись ни с чем.

– Стекло замерзло изнутри, наверное, надышали! – прокричал один из них. – Не видно ни фига!

– Взламывайте люк! – приказал начальник охраны. – У нас раненый в тяжелом состоянии!

Несколько наемников сгрудились возле двери, что-то загромыхало и захрустело. Измотанная Марина молча опустилась на колени и не стала отрывать взгляда от луча света. Наконец, запирающее устройство сломали, и дверь вертолетного люка скользнула в сторону. Все торопливо загрузились в вертолет, и Сармат отвел Марину к ее креслу.

– Свет! – нервно выдохнула она. – Включите здесь свет!

– Сармат! – к начальнику охраны подбежал Варан. – Пилотов нигде нет! В кабине разгром!

Начальник охраны поспешил к пилотской кабине, и Марина устремилась за ним.

– Твою мать! – выдохнул Сармат, замирая в дверях. – Что за…

Пилотская кабина была словно перепахана трактором. На приборных досках не осталось ни одного целого прибора, все разбито, из-под разломанных панелей всюду торчали выкорчеванные и разодранные пучки проводов и огрызки кабелей, с потолка свисала распоротая обшивка вперемешку с обломками какого-то оборудования.

– Похоже, топорами рубили, – произнес Варан. – Дыры глубокие и удары мощные.

– На вид как будто когтями, – из-за спины Марины возразил Ворон. – Борозды параллельные и следы характерные. Может, сюда медведь забрался? Пилоты без оружия, вот и убежали.

– А медведь вышел за ними и аккуратно запер входную дверь изнутри! – донесся из салона хриплый голос Макса. – Она ведь была заперта изнутри, да? Для монстра это не проблема!

– Заткнись, – коротко велел ему Сармат. – Если твои больные подельники захватили пилотов, можешь сильно не радоваться. Как только погода восстановится, мы их найдем. Мы всех найдем. Не впервой!

Смирнов замолчал, и Марина ощутила на себе его презрительный взгляд. Она обернулась. Макс действительно смотрел на нее и смотрел с нескрываемой антипатией. Марина зло вскинулась, но в этот момент глаза уловили какое-то шевеление в глубине вертолетного салона, и страх всколыхнулся внутри с новой силой. Она направила во мрак луч фонаря, и судорожно выдохнула, не обнаружив там ничего. Девушка облегченно отвернулась, луч фонаря скользнул по иллюминаторам, и Марина задохнулась от ужаса. Там, снаружи, стояли все ее мертвые сокурсники, и каждый из них приник к иллюминатору, упершись в нее остекленевшим взглядом. Световое пятно скользнуло по мертвенным гримасам Базояна и Габазова, Абрамовой и Вознесенской и уперлось в застывшие за стеклом пустые глазницы Сенкевича.

– Сармат… – перерезанным горлом просипел Сенкевич. – А Марина… выйдет?..

Марина не выдержала и истошно закричала, бросаясь прочь от иллюминаторов. Но с другой стороны вертолета через иллюминаторы на нее смотрели обезображенные лица Агаева, Кулич, Розы и Гайшаловой. Марина заорала еще сильней и ринулась куда-то, не разбирая дороги.

– Держите ее! – резкий окрик Сармата слился с чьим-то выдохом, и Марину схватили.

– Свет! – выкрикнул Макс. – Направьте на нее свет! Ей станет легче! У нее галлюцинации!

В глаза Марине ударил луч фонаря, носовые пазухи обожгло резью. Заполнивший сознание липкий ужас начал медленно отступать, и ощущение реальности вернулось к ней. Она сидела в кресле, пристегнутая ремнями безопасности, перед ней стояла Злата с пузырьком нашатыря в руке.

– Марина? – спросила она. – Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?

– Включите свет… – Марина сжалась в комок, стараясь не смотреть на приникших к иллюминаторам мертвецов. – Зажгите лампы… Разведите костер… мне все равно… лишь бы, – она перешла на истеричный визг, – включили свет!!!

– Сейчас! Сейчас! – Злата поспешно сунула ей под нос нашатырь. – Уже включаем! Две минуты! Дайте нам две минуты! – Она обернулась к Сармату: – Нужно организовать освещение!