Экспедиция Оюнсу

Профессор потянулась за полотенцем и задумчиво посмотрела на душевую кабину. Стоило бы принять душ, но тогда все затянется. Открыто конфликтовать с Мирошниченко нельзя, это может вызвать проблемы. Через какое-то время придется идти к ней в номер и терпеть ее чванство. Но если принять душ вместе с Ибрагимом, то можно совместить приятное с полезным и сэкономить время. Гольдберг принялась снимать с себя одежду. Кажется, в спальне опять слышен какой-то звук? Нет, теперь понятно, что это не в спальне, это где-то за стеной, в соседнем номере. Здесь неплохая звукоизоляция, шумы через стены практически не проходят, поэтому понять, что там за шум, не получалось. Скорее всего, эта чванливая доченька олигарха устроила кому-то скандал.

Профессор сняла майку и окинула взглядом свое отражение в зеркале. Перетянутая бельем из кожаных клепаных ремней обрюзгшая целлюлитная фигура была, конечно, уже не та, что лет двадцать пять назад, но это ничего не значит. Неважно, как выглядит женщина, важно, как она к себе относится! Если ты любишь и уважаешь себя такой, какая есть, то и другие будут любить и уважать тебя такой же! В том числе мужчины. Ее Ибрагим – самое что ни на есть типичное этому подтверждение. Ему нет дела до тупых кукол с глянцевых обложек, не все мужчины бросаются на кости! Но главное – его возбуждает ее высокий интеллект и мощный женский магнетизм!

Гольдберг удовлетворенно кивнула своему отражению и направилась к унитазу. Открыв крышку, профессор уселась на сиденье и снова прислушалась. Невнятный шум, доносящийся из соседнего номера, кажется, стих. Эта полоумная идиотка, одержимая манией величия, похоже, успокоилась. Жаль. Лучше бы поорала на кого-нибудь еще полчаса, этого времени им с Ибрагимом хватило бы. Гольдберг утопила кнопку слива, и прямую кишку пронзило жуткой вспарывающей болью. Хрипящая от жестокой муки профессор выпученными от ужаса глазами смотрела на окровавленный зазубренный железный лом, точащий у нее из живота. Ее ноги конвульсивно забились, тело завалилось в сторону, но не смогло упасть на пол. Вошедший изнутри унитаза в прямую кишку лом уперся в фаянсовую стенку и не давал телу рухнуть.

– Любишь БДСМ? – Посреди ванной комнаты возникло пятно мрака, быстро разросшееся в черное облако. Внутри облака возникли очертания человеческой фигуры, и на свет вышел Ибрагим.

– По… мо… ги… – прохрипела Гольдберг, дерганым движением пытаясь протянуть к нему руку.

– Легко! – заявил Ибрагим. Он схватил профессора за протянутую кисть и рывком сдернул с унитаза. Пронзенное окровавленным ломом тело Гольдберг рухнуло на бок, гремя металлом клепаных ремней, и ассистент уточнил: – Так лучше?

От падения тело Гольдберг вновь прорезало жуткой болью, и профессор взвыла, закатывая глаза.

– Что-то мало страсти! – Ибрагим озадаченно нахмурился. – Что я делаю не так?

Он схватился за лом неподалеку от профессорского ануса и принялся двигать им туда-сюда. Крик Гольдберг перешел в вопль и сорвался на сипение сорванных голосовых связок.

– Другое дело! – обрадовался Ибрагим. – А я-то уже испугался, что воткнул тебе свою любовь под неправильным углом! Правильный угол – это наше все! Если правильный угол есть – то мгновенная смерть тебе не грозит! И мы сможем от души пошалить!

Ибрагим наклонился к хрипящей Гольдберг и двумя пальцами деликатно остановил ее содрогающуюся в судорожном сипении голову.

– Больше страсти, дорогая! – с сексуальным придыханием попросил он. – Больше экспрессии! Где твой женский магнетизм? Или я тебе уже не нравлюсь? – Он заглянул ей в глаза: – Нет? А так?

Внезапно его лицо и фигура стали вытягиваться, теряя человеческие очертания и превращаясь в жуткого скрюченного монстра, покрытого струпьями серой кожи, густо кишащими трупными червями. Лишенные зрачков глаза, разделенные длинным глубоким шрамом, сверкнули ненавистью, и выпяченная верхняя челюсть шевельнулась, создавая издевательскую улыбку. Глаза надсадно хрипящей Гольдберг расширились от животного ужаса, и профессор забилась еще сильнее.

– Я знал, что тебе понравится! – злобно прошипел монстр, показывая ей длинные узловатые пальцы, заканчивающиеся мощными когтями. – И это только начало!

Он издевательски захохотал, схватился за лом, словно за вертел, и потащил Гольдберг в спальню.

– Встречайте всех и размещайте в гостиной! – Марина стояла в дверях между двумя комнатами семнадцатого номера и давала указания Саиде. – Я сейчас вернусь. Не ходите за мной! Если понадобится, я сама вас позову!