Экспедиция (СИ)

Первым делом срубаю антенны, а затем расправляюсь с людьми. Хрупкими, беспомощными, часть из них падает в воду, а другие попадают под тяжёлую руку и клинки. Давлю, как тараканов. Один успевает даже выстрелить и нырнуть ловко в море. Смелый, но глупый отчасти, потому что с его снаряжением он неумолимо идёт ко дну.

Оставив своих моряков погибать, подлодка спешно погружается. Но это не спасает.

Ныряю следом и вскрываю, как консервную банку, прорезав её вдоль по обоим бортам. Не знаю, почему Олег так долго с такой возился. Обилие воздушных пузырей закрывает обзор, но вскоре видно, как из щелей выбрасывает всяких хлам и бьющихся в агонии людей, которые пытаются из последних сил выплыть. А некоторые уже не пытаются.

Вырываюсь в воздух и я, понимая, что у людей спастись не так много шансов в открытом море.

Если они, конечно, не успели подать сигнал своим на берегу. Тогда есть шанс, что сюда прибудут спасатели.

Ещё около часа гвардейцы возятся с устранением свидетелей. От прожекторов на мехарах никому не уйти.

Под небом, усеянным мириадами звёзд, мы возвращаемся на Жемчужину.

Никогда не видел такого обильного и яркого звёздного неба. И мне хочется смотреть туда. А не на лица своих соратников.

Даже на лицо принцессы я не могу смотреть.

Оставив Медведя, хочу скорее уйти куда–нибудь в тихое и замкнутое местечко. Мне очень нужно побыть наедине с собой. Когда бой закончился, а за ним и убийства, в душе моей наступил мрак. И вернулось то забытое ощущение, когда я чувствовал себя чудовищем.

Теперь это уже не кажется мне заблуждением, или кратковременным порывом.

Я — чудовище.

Гвардейцы, поднявшиеся на палубу после рейда тоже не рады. Устали, запыхались.

— Андрей, — окликнула принцесса, когда собрался уйти, не прощаясь.

Но я сделал вид, что не услышал и поспешил скрыться, спустившись на жилую палубу.

Это моя вина. И мне нужно скорее принять эти жертвы, как необходимые. Изо всех сил. Чтобы никого не подводить и дальше. Но мне страшно оттого, что я могу усомниться в замысле Небесной и тех, кто направляет её. Лишь бы правда была за ней. Пожалуйста, Господи, пусть будет так…

Ночное совещание, на которое созвали, я пропустил. Просто не пошёл. А потом узнал, что в связи с новыми обстоятельствами было решено не заходить в третий порт в Гвинее, а двинуть прямиком в Карибское море по кратчайшему пути через Атлантику.

Потому что некоторые почему–то уверенно предположили, что на наш корабль Британия уже открыла охоту.

До сих пор мы не использовали весь скоростной потенциал «Жемчужины Байкала». А теперь наступило время. Так мы собьём с толку Британцев, как утверждает принцесса. Провизии и пресной воды должно хватить до самого Хьюстона и обратно, пусть и впритык.

Следующим утром на горизонте ещё наблюдались гражданские суда. И затаив дыхание мы ждали военные. Но уже к вечеру ни огонька вокруг, вода разволновалась и почернела, оставаясь такой и при свете.

Спустя несколько дней уже не возникло сомнений, что наш корабль вошёл в безлюдные вражеские воды. Где правят оргалиды.

Глава 10 Не расслабляемся!

Карибское море. 40 километров юго–западнее Каймановых островов. Борт «Жемчужина Байкала».

15 июня 1906 года по старому календарю. Суббота.

5:11 по местному времени.

Звон тревоги врывается в мой сладкий сон, разрывая его в клочья.

После расправы над британцами двадцать суток в пути без происшествий — это и так слишком жирно для нашего боевого похода. Да, были встряски. Несколько ложных тревог. С десяток вылетов и подводных приключений. То наблюдателю на мачте померещится, то принцессе, то мне. То десантникам, которые теперь с палубы вообще не уходят! Несколько раз стреляли по чём зря в воду.

Затишье кончилось.

Подорвавшись в своей каюте, рывками натягиваю форму и мчу сразу в отсек к Медведю, слыша по пути стук множества каблуков о металл. Волнение накатывает до трясущихся поджилок. Но я беру себя в руки.

В отсеке с мехарами уже появился Олег, опередивший меня буквально на секунды.

Смотрим друг на друга несколько мгновений. Не понимаю его ухмылки.

Кабина машины раскрывается по моей мысленной команде без всяких касаний.

Не можешь так, Румянцев? Смирись с моим превосходством.

— Ну что вы там возитесь? — Раздаётся от Зотова из динамика, когда я устраиваюсь в кабине, чёткими движениями застёгивая ремни.

Ладони на гашетки. Доля секунды, и магия эрения пошла с ахом в груди… лёгкий гул, разгоняющийся рокот реактора ласкает слух и неистово радует. Наконец–то бой!

Броня исчезает, оставляя лишь контуры, а через мгновение сознание будто смещается выше. Обзор, панели, боевая линза… Перестаю чувствовать человеческий хват на гашетках и стопы на педалях, теперь руки машины — это мои руки. А её ноги — мои! Броня, что моя кожа. А реактор — сердце.

Я вдыхаю грудью из металла. Теперь я живу. И хочу… летать!!

— Выдвигаюсь, Кость, — отвечаю ему с нескрываемой радостью в голосе.

Говорю не я. Говорит мой мехар.

Набирая высоту, вижу, что вокруг до горизонта сплошная вода. Очень спокойная гладь. И как–то даже не по себе становится от отсутствия ориентиров кроме самой «Жемчужины».