Экспедиция “Тигрис”

Другим исследователям Макан виделся ближе к шумерским портам. Так, Вулли писал, что «диорит доставлялся морем из Магана, расположенного где-то на берегах Персидского залива». Насчет меди он уточняет, что она «поступала из Омана, как показывает анализ руды...» [27]. Бибби поддерживает эту точку зрения. Во-первых, потому, что Макан, по его прикидкам, был вполне достижим для парусных судов из Дильмуна, во-вторых, потому, что анализ многих медных изделий из Двуречья, датируемых III—II тысячелетиями до нашей эры, показал наличие в металле малых примесей никеля [28]. Никель в медной руде встречается довольно редко, но точно такую же примесь обнаружили в образце руды с закрытой при отце Кабуса территории Омана. Образец «из древних выработок» был найден в долине, уходящей вглубь страны от порта Эс-Сохар.

Из полученного мной впоследствии письма от мистера Дж. Джеффса из Канадской геологоразведочной компании я узнал, что именно упоминание оманского образца в книге Бибби «В поисках Дильмуна» побудило руководителей компании организовать с разрешения султана Кабуса разведку забытых копей в Северном Омане, и тогда был открыт храм, к которому нас привез Паоло Коста.

Уже после экспедиции «Тигрис», когда Паоло Коста с супругой неожиданно навестили меня в моем доме в Италии, я услышал, что начаты раскопки храмовой пирамиды у Тави-Арджи. Ветры и водяные потоки не давали копиться гумусу на гладкой твердой поверхности вади,где стоит источенный зубом времени курган, поэтому пока все находки, включая черепки, датировались не старше мусульманского периода. Но на вершине Коста откопал сильно эродированную кладку из квадратного сырцового кирпича того самого типа, какой применялся в Двуречье. Судя по всему, пирамиду венчала некая надстройка.

Осторожность ученого удерживала Паоло Косту от каких-либо выводов за отсутствием убедительных свидетельств. Он не нашел еще ни плиток с письменами, ни угольков, поддающихся датировке. Пока что на всем Аравийском полуострове не обнаружено ничего подобного внушительному сооружению немусульманского типа, возвышающемуся в окружении сорока шести заброшенных древних выработок единственного месторождения меди, которое было вполне достижимо для купцов-мореплавателей из Ура и их торговых партнеров на Бахрейне.

Но даже если на бесплодной земле вадии в горных выработках этого края не будет найдено ни одного шумерского сосуда, все равно география и геология весьма убедительно говорят за то, что страна меди Макан древних шумеров — Северный Оман. В области залива нет другого претендента на эту роль. Всяк волен по-своему гадать о принадлежности заблудшего, но видимости, мини-зиккурата в Тави-Ардже. В его строительство вложен колоссальный труд. Это не форт и не арабская мечеть, зато мы видим все черты ритуальных сооружений, подобные которым в Старом Свете известны лишь в Двуречье да еще на Бахрейне, где недавно раскопан дильмунский мини-зиккурат. Мы прошли на шумерской ладье от Бахрейна до океанских берегов Омана. Пользуясь шумерской терминологией, можно сказать, что мы проплыли на ма-гурот Дильмуна до Макана. И нам наиболее правдоподобной представляется гипотеза, предполагающая, что обнаруженное геологами в Тави-Ардже неопознанное сооружение было воздвигнуто по воле исповедовавших культ Солнца купцов-мореплавателей, представителей великой цивилизации Двуречья, которые прибывали сюда в большом количестве, потому что здесь находился ближайший источник меди.

Из виденных в Омане следов изобретательности древних самое сильное впечатление произвели на нас подземные фалай.Среди безбрежной песчано-галечной равнины мы остановились перед ямой, которая в первую минуту показалась нам бездонной, мы даже попятились от ее края. Каменный колодец уходил далеко в глубину, и дно терялось в кромешном мраке. Наверху отверстие окаймлял невысокий вал из выкопанной земли и гравия. В обе стороны уходила вдаль череда подобных ям. Мы услышали, что колодцы соединены с многокилометровым подземным водоводом, проложенным с такой точностью, что вода все время течет под уклон независимо от неровностей рельефа. Некоторые фалайначинаются на поверхности земли для создания нужного напора, и мы с немым восхищением смотрели на открытый водовод на склоне холма, ныряющий под русло реки и выходящий наверх с другой стороны! Уйдя перед руслом в нечто вроде врытой в землю каменной башни, вода вновь появлялась в несколько более низкой башенке за рекой. Дальше акведук протянулся вдоль склона другого холма до опаленной солнцем равнины, где воду ожидало долгое путешествие в прохладном подземелье. Арабы и сейчас поддерживают в рабочем состоянии некоторые фалай;есть акведуки, построенные, вероятно, ими самими, но корни этих поразительных творений инженерного искусства и коллективного труда теряются в далекой древности.