Экспедиция “Тигрис”

«Млехха», или «мелухха», — основатели города, известного нам под названием «Холма Мертвых», — оставили следы, которые на любого производят сильнейшее впечатление. Мохенджо-Даро — памятник векового единства всего человечества, он учит, что нельзя недооценивать ум и возможности других людей, отделенных от нас многими километрами или столетиями. Отнимите у нас наследие, накопленное сотнями поколений, и сравните затем наши способности со способностями создателей Индской цивилизации. Исчисляя ныне возраст человечества миллионами лет, мы начинаем понимать, что к третьему тысячелетию до нашей эры мозг человека был вполне развит. Жители Мохенджо-Даро и их нецивилизованные современники научились бы водить машину, включать телевизор или повязывать галстук с такой же легкостью, с какой усваивает эту премудрость любой современный африканец или европеец. Последние пять тысяч лет эволюции человека мало что прибавили или убавили в его умении рассуждать и изобретать. Вот и выходит, что основатели Мохенджо-Даро либо превзошли все прочие поколения человечества в скорости развития, либо, подобно сменившим их ариям, пришли сюда, уже владея многовековым культурным наследием.

В одном согласны все исследователи: город Мохенджо-Даро был построен по заранее разработанному плану искусными архитекторами, членами высокоорганизованного общества. Тот же принцип планировки затем четыре тысячи лет соблюдался градостроителями Центральной и Западной Азии, но не был ими превзойден. Даже в начале нашего столетия лишь немногие из малых городов достигали столь же высокого уровня строительной культуры.

Первое впечатление, когда приближаешься к этому городу-призраку, сходно с впечатлением от шумерских городов: центральное возвышение с храмом, кругом — лабиринт улиц и руин. Но этот храм — поздней поры. Полтораста веков назад буддисты, к сожалению, разорили макушку первоначального сооружения и воздвигли свое святилище в виде кольцевидной глинобитной стены, ниже которой на террасах расположились монашеские кельи. А исконная конструкция была квадратной и ступенчатой, нечто вроде террасированной пирамиды, приспособленной затем монахами для своих целей.

Ступая между кирпичными степами, кое-где поднимающимися на высоту второго этажа, мы невольно говорили вполголоса, как бы из уважения к святому месту. Мы не увидели ни величественных храмов, ни роскошных дворцов; все говорило об относительном социальном равенстве. Правда, самые крупные здания явно сосредоточились в центральной части, на террасах вокруг высокого святилища, увенчанного развалинами буддийского храма.

Проектировщики ясно представляли себе, каким хотят видеть город: от продолговатой возвышенности в центре расходились параллельные улицы, направленные с севера на юг и с востока на запад. Прямые и широкие, некоторые до десяти метров в ширину, они разделяли город на прямоугольные кварталы длиной около четырехсот, шириной двести-триста метров. Стены из обожженного кирпича были выложены искусными каменщиками. У большинства домов двери и редкие окна обращены в доступные только пешеходам узкие переулки, словно для того, чтобы избежать шума и пыли главных улиц, где, судя по местным произведениям искусства, влекомые парой волов, а то и слонами, катили повозки с грузом строительного материала и различных товаров. Меня особенно поразили свидетельства высоких требований к санитарии. Судя по отсутствию роскошных дворцов, здесь не было одержимого манией величия самодержца, находившего выход своему тщеславию в строительстве; тем не менее дома рядовых горожан были обеспечены совершенной канализацией, и улицы окаймлены крытыми плиткой водостоками с люками, которые позволяли работникам городских коммунальных служб очищать их. У одного такого люка археологи нашли кучу мусора, сохранившуюся до наших дней.

Город располагал водопроводом и большой общественной купальней, возможно предназначенной для очистительных обрядов. Превосходный бассейн длиной двенадцать, шириной семь и глубиной два с половиной метра обложен для водонепроницаемости двойной кирпичной стеной с 2,5-сантиметровой асфальтовой прослойкой, и цементирующим раствором для кирпичей тоже служит асфальт. Рядом с бассейном был выстроен колонный зал — очевидно, для ритуалов — и здание неизвестного назначения, с особо прочными стенами и глухим двориком.