Экспедиция “Тигрис”

Нам незачем было заходить на Сирри, к тому же остров утратил в наших глазах всякую привлекательность, как только мы увидели нефтяные установки и ангароподобные постройки. Но и задавать стрекача по примеру Саида у нас не было причин. Правда, виз нет, по кому придет в голову искать шпионов или контрабандистов на борту камышовой ладьи! И мы, была не была, вошли в защищенные от ветра воды с южной стороны острова и поплыли вдоль самого берега. Внезапная тишина и покой после немилосердной качки создали благостное ощущение какой-то театральной нереальности, и мы невольно старались говорить потише, занимая места вокруг дощатого стола, когда Карло позвал нас ужинать. Обжаренная икра, печенье, горячий компот — мы отдали им должное, не снимая непромокаемых курток. Тем временем дождь перестал, и мы любовались эффектными декорациями. Смирное море, парящие облака, слева по борту — длинный ряд фонарей, как будто мы неторопливо спускались по реке, справа — чуть ли не сплошь буйное красное зарево, словно мир вдоль всего горизонта был охвачен пожаром. Особенно ярко он полыхал в той стороне, куда нам предстояло идти. Несколько раз нам чудился вдали топовый огонь дау,увозящей Рашада, но рано утром он окончательно пропал из виду.

Мирная жизнь под прикрытием Сирри длилась недолго. Ветер вырвался из-за гор с удвоенной силой, и волны вздыбились пуще и злее прежнего, словно решили отомстить нам за попытку избежать их хватки. Веревки ослабли, многочисленные деревянные части начали вихляться в местах соединения друг с другом и с камышом, и рулевой мостик заходил у нас под ногами. От гула разбивающихся волн и жуткого концерта скрипучих надстроек закладывало уши. Брусок твердого дерева, служивший упором для левого рулевого весла, треснул. Сперва он норовил защемить наши босые ступни, потом и вовсе стал разваливаться, грозя дать волю толстенному веретену, способному раздолбать вдребезги всю корму. Тотчас явился Карло с веревкой наготове, словно какой-нибудь ковбой с лассо, и вместе с Юрием укротил брусок крепкими путами. Одну за другой корчащиеся части мятежной кормовой надстройки облекали в смирительные рубашки. В поединке с волнами за последние дни не был поврежден ни один стебель камыша, пи один пальмовый черешок, зато две широкие доски из твердой древесины, которые мы попробовали опустить с борта, чтобы умерить снос, сломались посередине, будто шоколадные плитки. С растущей тревогой думали мы об исчезнувшей с Рашадом дау.Тугие бунты «Тигриса» даровали нам чувство полной безопасности при любом волнении. Но каково-то сейчас приходится дряхлой дау?

Однако больше всего заботил нас пламенный частокол на пути ладьи. Чем ближе, тем ярче и грознее он выглядел; казалось, мы направляемся к полю битвы. На исходе ночи черное небо побледнело, побледнело и зарево, но мы-то знали, что пламя никуда не делось. На карте был обозначен обширный район, закрытый для плавания из-за нефтяных вышек. Нам предстояло огибать его с севера, после чего нас ожидал узкий проход между другим скопищем вышек и островом в оторочке из рифов. Еще севернее пролегала главная судовая трасса, от которой следовало держаться подальше во что бы то ни стало.

В опасный район мы вошли вскоре после полуночи. Сперва увидели проблески маяков, потом справа от нас, совсем близко, возникли контуры освещенного беспокойным заревом острова. Ладья развила небывалую скорость, и далеко впереди мы различали топовый и красный ходовой огни какого-то суденышка — возможно, наших проводников. С барахлящим мотором даувряд ли могла идти намного быстрее «Тигриса», которого все сильнее подгонял попутный ветер.

Поднимаясь на вахту в два часа ночи, я с удивлением обнаружил, что койка Нормана пуста. По графику он сменял меня, а между тем с мостика доносился его голос. Детлеф спокойно спал, убежденный, как и я, что при благоприятном ветре и видимых издалека маяках рулевой может уверенно управлять ладьей, не опасаясь столкновений. Однако, выбравшись из рубки, я тотчас понял, что либо карта нас подвела, либо мы неверно определяли свое место. Слева, где полагалось мигать маякам, черное небо и огни пароходов внизу. Справа — постоянные огни и зарево. Неужели нас вынесло течением к северу от частокола вышек, вплотную к морской трассе?

На мостике Норман и еще трое ребят горячо переговаривались, склонясь над картой. Что-то неладно, в чем-то мы просчитались...

— Что случилось, Норман?

— Пришлось изменить курс, мы не на тот маяк ориентировались!

Лежа без сна в щелеватой рубке, Норман услышал возбужденные голоса на мостике. Тору, Асбьёрн и Норрис

недоумевали, почему видно больше огней, чем должно быть согласно карте. Мигом поднявшись на мостик, Норман обнаружил, что «Тигрис» идет прямо на риф. Островной маяк не работал, а тот, но которому мы ориентировались, давал неверный сигнал.

— Самое безопасное, что нам оставалось, — свернуть круто на север, — объяснил Норман. — Мимо рифа проскочили всего в какой-нибудь миле!