Экспедиция. Трилогия

С иконой — тоже, никто не мог ее выдернуть, руки то тоже каменные. И буквально с неделю тому назад какой-то пришлый монах сумел освободить икону. Само собой, там всю комнату освятил и прочие манипуляции проделал. А девушку увезли в Москву. Уж как ее упаковали — не знаю.

— Валь? Да ты чего? Бред какой-то…

— Да не, все точно! Вот такие тут дела! Мистика! А ты — камни, камни… Мотать отсюда нужно…

— Забавно, почти тоже самое описано в Библии: жена Лота нарушила запрет — не оглядываться на уничтожаемые города Содом и Гоморру — и превратилась в соляной столп. — добавил Евгений.

— Тебе забавно… А мы то причем? Мы то пока ничего не нарушали… — Валентин подозрительно заозирался на темные углы комнаты. — Мож икону какую купить?

— Зачем, вон в углу, очень даже неплохой иконостас, хоть и иконки все из современного новодела.

Женька раздвинул края полотенца, висевшего в углу. И действительно, открылись скрытые под ним иконы. В центре находился Иисус в золотистом окладе, размером с книжку, и небольшой пустой лампадкой перед ним, а по бокам десяток мелких — с пачку сигарет, иконок разных святых. Обычные дешевые иконы, что штампуют в типографии Патриархии.

— Странно, — в задумчивости произнес Стас, — Иконостас… У нас даже дед с бабушкой атеисты были, первый раз иконы в своем доме вижу…

* * *

Несколько дней компания прожила незаметно. Стас и Кокорь избегали деревенских, первый — боялся, что его узнают, точнее не признают за настоящего, а второй — потому что, с одной стороны, пока плохо освоил язык, с другой, уже понял значение документов в жизни этого общества и возможные последствия от их отсутствия. Зато Евгений и особенно балагур Валентин, почти ежедневно бывая в местном магазине или покупая у крестьян картошку и другое съестное, успели перезнакомится почти со всеми.

— В деревне тоже можно неплохо жить. — как-то за ужином изрек горожанин Женька.

— А чего ж нельзя? Если деньги есть? — поддержал Валентин.

— Не, я не про деньги. Народ тут в целом — добрее, а город людей портит. В городе все злые, по себе знаю.

Кокорь понял о чем речь и хотел было выразить свое согласие с Евгением, но взглянув на Стаса, промолчал.

— Понимаешь, Женя, даже такая маленькая часть культуры, как доброжелательность, базируется на совершенно разных основаниях в городе и деревне.

— Ну, опять наш профессор завелся… — протянул Валентин.

— Не, ты послушай. — и Стас обратился уже к Валентину. — В патриархальной деревне нет понятия «нейтральной территории» и ты всегда сталкиваешься с человеком либо на своей территории, либо на чужой, либо на общинной. Причем, последний случай только для однообщинника, иначе для второго территория чужая. Тут практически невозможен «просто человек». Это будет либо член своей общины с четко известным социальным статусом, либо чужак, который опять же имеет один из набора четко определенных социальных статусов «гость», «враг», «начальство». В городе все строго наоборот — большая часть территории не принадлежит никому. Социальный статус человека, с которым ты сталкиваешься, либо сразу известен, если он «при исполнении», либо это просто «незнакомец». Но даже заранее известный социальный статус определяется неоднозначно. Чей статус выше «продавца» или «покупателя»? Поэтому в городской культуре доброжелательность и уважение принято проявлять к «просто человеку», а в деревне — к его текущему статусу.

— Ну и что ты хотел этим сказать? Все равно в деревне люди добрее. — ответил Валентин.

— Просто все друг друга знают, а в городе — нет. Вот и вся философия. — подытожил Евгений.

— Завтра поеду в город. — перевел стрелку Стас. — Не знаю, на машине или так, на автобусе.

— Золотишко пристраивать? — спросил Женя.

— Во-общем, да. Но пока без золота. Только разузнать, что и как. С двойником пообщаюсь, про цены узнаю. Рекогносцировка, одним словом.

— Может на вес продадим, как Стас предлагал? В его банк, а?

— Так дешево ж получится. — возразил Стас. — Там же уникальные вещи, антиквариат, начало нашей эры! На вес — втрое потеряем!

— Стас, нам и трети хватит, чтоб затарить грузовик под завязку. А куда ты потом эти рубли или евры в другом мире девать будешь?

— Странный ты человек! Продав часть вещиц — как антиквариат, можно половину не продавать вовсе, а золото — оно и в Африке золото. — возразил Стас.

— Стремно. Придется с «жучками» общаться. Хорошо, если просто грабанут, а ну как грохнут тебя?

— Не грохнут. Я ж пока пустой поеду. Впрочем, какую-нибудь маленькую монетку можно взять. Что-то ведь показывать нужно.

Стас высыпал на стол мешочек с золотой мелочью и начал перебирать:

— Вот, хотя бы эту. Кажись, времен Римской империи. Интересно, сколько она стоит у нумизматов?

Женя тоже ковырнул пальцем кучку золота:

— А вот это — ты никак за антиквариат не выдашь. Капля какая-то затертая и зубами покусанная.

— Наверно, сережкой была когда-то, или висюлькой на поясе. Да, согласен, это тот самый лом, что на вес. Уговорил. Монетку — в другой раз, а пока эту каплю в станиславов банк сдам.

— Обратно поедешь, телевизор какой-нибудь купи. Маленький. — попросил Евгений.