Экспедиция. Туда, но не обратно (СИ)

В это время из-за ствола серебряного тополя, самого большого дерева из тех, что были у реки, послышалась возня, и после раздался зычный голос:

— Аз есмь Лесьяр, сие мя зень.

— Меня зовут Лесьяр, это моя земля, — перевел Бушуй слова, что кричал из-за укрытия незнакомец.

Перевод со старославянского языка перестало быть нормой, люди из будущего уже неплохо знали местные наречия. Но когда дело касалось переговоров, где каждое слово может иметь отдельное значение, лучше иметь переводчика, роль которого часто играли либо Умник, но он остался в Славграде, либо Бушуй, чьи знания языка будущего были неплохи, пусть и меньше, чем знания старославянского у Михаила.

«Отцы командиры» переглядывались между собой. Если общее руководство экспедицией было за Рыгором, то ответственным за военно-охранную составляющую похода назначили Карпа с заместителем в лице Волькомира. Отдельной статьей в иерархии шел Большой, но загонять его в рамки субординации было опрометчиво, порвет те рамки и выкинет.

— Ну, кривич, прости, Волькомир, будешь отвечать, али сядем жрать? — в своей манере высказался Большой, определяя переговорщика.

Волькомиру понадобилось время понять и осознать сказанное этим берсеркером, так было проще для восприятия сотника, ибо берсеркеры всегда отдельны от отряда, они сами отряд. Поэтому Волькомир нарушил образовавшуюся тишину:

— Пошто, аки тати кастиша збиратися? — выкрикнул вопрос Волькомир, подавшись вперед стены щитов.

— Почему, как бандит… э… собираешься… э… сделать плохо, — с трудом перевел смысл сказанного сотником Бушуй, а Большой впялился в кривича и с упреком покачал головой.

— Ниже, ночесть узрели челны, яко град Любеч жгли, бысте там, маты деяли? — отозвался «голос»

— Наши говорят проще, — высказался Большой, щурясь при попытках уловить смысл сказанного.

— Он говорит, что еще прошлой ночью нас увидели и спрашивает … э… — запнулся с переводом Бушуй.

— Он спрашивает за то, делали ли мы беду, в Любече, у нас такие же корабли, что и у тех людей, которые захватывали тот город, — пришел на помощь Бушую Рыгор.

Такие переговоры длились еще минут двадцать. Вопросы, краткие ответы, типа «это наша земля, уходите», «а мы не уйдем», «нет, лучше уходите». Большой уже чуть рот не порвал, зевая, когда договаривающиеся стороны договорились. И, на удивление попаданцев, начались торги.

На поляну вышли под сотню человек и явно специально показались еще с десяток лучников, которые заняли позиции в зарослях, но без наложенных на тетиву стрел. Люди из будущего согласились с определением Волькомира, когда тот назвал преследующих славгородцев людей дикарями. Длинные даже не рубахи, а какие-то балахоны из грубой льняной ткани, никаких доспехов, большинство вооружены копьями, реже у кого кроме копья был боевой топор, мечей вообще не было. На ногах перемотанные веревки, что-то похожее на чешки, — других ассоциаций у людей позднего СССР эта недообувь не вызывала. В сравнении с речными путешественниками, они были сущими оборванцами, но настроенными предельно серьезно.

— Нет, Волькомир, нам нужна соль шкуры, ткани, если они такие, как на них, только на тряпки брать, — возмущался Большой, вклинившийся в торговые переговоры, которые от славгородцев вел многоопытный в таких делах Вран.

При помощи переводчиков, а так же мата, но не старорусском значении слова «беда», а искрометном ругательстве, все вокруг быстро освоились и уже разница в наречиях не мешала. И, если тот же Рыгор спокойно разговаривал с одним из дреговичей, а это были представители этого племени, то Большой ярко и громко выражал свои эмоции, мешая Врану вести переговоры.

— Полпуда соли, пятнадцать шкур черной куницы и козу и лося, — озвучил цену за одну лопату и четыре боевых топора Бушуй.

— Лось — это хорошо, но соли мало, — сделал свой вывод Большой.

— Это у нас соли было много, а тут она сильно дорога, и пока ее не копают и не варят. Отдадим одну лопату, сильно не обеднеем, выкуем, — прояснил ситуацию для товарища Рыгор.

— Так добро разбазарим, и будет нам не «выкуем», а «выкусим», и что именно выкусим понятно, — бурчал Большой, но возражать сделке не стал.

Остаться на ночь решили на той самой поляне, где собирались воевать. Пусть дреговичи и поклялись богами, что чинить пакостей не станут, но к охране отнеслись серьезно. Большая половина всего отряда в разное время будет нести охрану ночью. Тем более, что товар дикие болотники обещали принести не раньше, чем к полудню и время поспать в теньке деревьев у воинов будет, да и рыбу половить получится. Так что и запасы пополнятся.