Экспедиция. Туда, но не обратно (СИ)

Игорь улыбнулся. Большой ему нравился — рослый и мощный даже по меркам будущего, не говоря уже о чаще всего низкорослых аборигенах, обладал мудростью. Нет, не академическими знаниями, как тот же Умник, даже не жизненным опытом, как Рыгор, Большой умел чувствовать момент, когда именно и что сказать, чтобы побудить к действиям, прекратить рефлексию, умел моментально, может и интуитивно принимать решение, которое другие могут только выстрадать. У Солдата даже было ощущение, что за маской «глуповато-юморного бандита», находится настоящий Владимир Большак, способный любить, уважать, прощать, но маска уже сильно приросла к Большому. Уважать маркетантов-лохов? Прощать долги терпилам? Нельзя, свои же сожрут! Но Игорь видел, что в этом человеке что-то меняется. Тут бы напиться с мужиками хорошенько, да пообщаться, но постоянный цейтнот и штурмовщина не оставляет время и на уединение с будущей женой, не то что на задушевные мужские разговоры. И кто сказал, что жизнь в Средние века была медленной и вялотекущей?

— Как сам думаешь, чем поторговать нужно? — спросил Игорь у Владимира.

Солдат уже придумал, что можно будет продать эллинам, размышлял над этим вопросом, но еще одно мнение могло натолкнуть на еще одно оригинальное решение.

— Я не знаток истории, но точно знаю, что железо продавать нельзя. Ни-ка-ко-го, — выделил по слогам последнее слово Большой. — Шариковую ручку им продай за корабль. И еще, людям нужна разрядка, как по мне так праздник и напиться. Я не железный, а как детям-студентам, вообще не представляю. Купи вина, чтобы свое в бутылках не открывать.

Вот вроде бы опять шутка и кажущаяся глупость, но мысль то дельная. Ручка, спички, зажигалки, которые были в продаже в магазине — при удаче можно было обменять на что-то полезное. А еще серебряные монеты, доставшиеся от Снора, пока не выглядели всеобщим эквивалентом и в понятии Игоряй почти бесполезны. Были еще ковры в деревенских домах, мало имеющие практичности, но могущие сильно заинтересовать греков, стекло и даже немного хрусталя, вазы, да те же тарелки вроде как фарфоровые и стеклянные в превеликом количестве и в домах и в школьной столовой, на складе в магазине, в принципе, большой спектр вероятных товаров.

А что нужно поселению? С этим вопросом Игорь шел к Катерине, как главному и единственному завхозу поселения. Было важно еще спросить, что можно у торговцев купить для кузни.

С этими мыслями Игорь и подошел к столовой на свежем воздухе, хотя какой еще может быть воздух в этом времени.

— Ковры? — переспросила Катерина. — То есть все, что у меня дома, уже общественное?

— Как и все, что есть вокруг, — спокойно ответил Солдат.

— Так возьми в доме у Римы, там много ковров на стене, — пыталась выкрутиться рачительная домохозяйка Катерина, но встретилась в непониманием своих буржуазно-собственнических чувств.

В итоге, когда делегация из греков, выделяющихся даже не столько одеждами, сколько носами и иссини черными волосами, в сопровождении бородачей и воинственного вида бойцов с бритыми головами и залихватскими усами, при бритых и бородах, подходила к подножию горы, навстречу гостям вышел Игорь, одетый по моде варягов. Одежды у поверженных воинов было не много, но среди ее выделялся цветной раскраской наряд, видимо, самого Снора. Пришлось одеть и шейную гривну, чтобы подчеркнуть статус.

— Гой еси, истынь! — произнес один из греков. — Аз есмь Леонидос.

— Ленька, значит, — тихо, за спиной Игоря прошептал Большой.

— Гой еси! Аз есмь Солдат, — ответил Игорь, напустив на себя маску повелителя, дальше показал рукой, куда двигаться, и вся процессия пошла за парнем.

Солдат уже позже понял, что торг — это очень опасное дело. Языка древнерусского он не знает, пусть некоторые слова уже и спокойно воспринимал, мог что-то сделать не так, не соблюсти обычаи, обидеть. Нет, парень хотел передать право торговли Горыни или проповеднику Андрею, который и одной веры был с эллинами и знал их язык, но те резко запротестовали, утверждая, что именно он, правитель поселения должен был начинать торг, иначе обида может быть, или потеря авторитета.

Вот и выходило, что на «гой еси», пришлось ответить так же, по принципу «привет, — сам привет!». Кто такой истынь, Игорь понял позже, когда слово прозвучало раз пять в разных моментах. Так грек обратился к Солдату, не зная его имя, в нейтральном значении «друг, приятель» или ближе для советского человека «товарищ».

По протоколу торговли нужно было что-то предложить главному выпить. Какого-нибудь взвара — компота. Ничего лучшего не придумав, Катерина принесла в хрустальном бокале крепленого вина. Тут уже не выдержал Леонидос и стал что-то восклицать, показывая на бокал, давая попробовать вино своим соплеменникам.