Экспедиция. Туда, но не обратно

— Так, выпьем за гуляющих, за ничего не знающих и сессию сдающих наобум. Так выпьем за гуляющих, за ничего не знающих, историков студентов ГГУ… — уже пел припев очередной песни Витек, а Лида прикрыла руками уши и даже закрыла глаза.

Песни понравились Игорю. Он знал, что такое армейский юмор, и догадывался о студенческом, но впервые видел и слышал проявление подобного творчества, людей с высшим образованием, пусть еще только получаемого. Многие историки пробивались и по партийной линии и служили в милиции, в идеологических отделах на предприятиях. И вот эти будущие идеологи СССР сейчас исполняют творчество на грани приличия и продолжают провокационные песни с политическим подтекстом — Витек самозабвенно исполнял «Перемен» популярного ныне певца Виктора Цоя и его группы «Кино». Песня была условно разрешена к исполнению, тем более во времена гласности. Каких именно перемен требуют «наши сердца» было не сложно догадаться.

— А ты чего не поешь? — к Игорю подползла, а иначе передвижение поверх по горе вещей и не назовешь, незнакомая девушка.

В принципе, Игорю было проще назвать тех с десяток студентов, которых он знал, в числе их эта девчонка не значилась. Парень был единственным заочником, который отправился в экспедицию, удачно подгадав с отпуском на производстве. И знал он только тех, с кем удалось познакомиться на трех общих собраниях в процессе организации экспедиции, да и во время выезда на место предполагаемой экспедиции весной.

— Так я слов не знаю, — ответил Игорь, мельком взглянув на нарушительницу его личного пространства.

— А… — философски произнесла девушка, как будто в лаконичном ответе парня было много смысла.

Симпатичная девчонка, девушкой Игорь ее не воспринял. Еще детские черты лица, наивные, но любознательные глаза. И все, больше ничего и сказать, если только не считать двух косичек русых волос.

— А ты на каком курсе учишься, а то выглядишь взрослым? — спросила назойливая собеседница.

Слух парня зацепился за слово «взрослым» и это окончательно расставило все приоритеты. Игорь стал уже думать, как отвязаться от девочки, но грубить не хотел и собирался ответить вежливо, однако, в разговор вклинилась Лида:

— Он перешел на второй курс заочного отделения, а сам работает на заводе. А еще служил в Афганистане и мастер спорта.

— Ты мое личное дело читала? — удивился Игорь.

Лида замялась и немного съёжилась. Голос парня был металлическим. Игорю не понравилась такая назойливость и излишний интерес со стороны комсомолки, по сути чужого человека, так как до сегодняшнего дня у них была лишь одна встреча, когда парень поехал в разведку на будущее место раскопок. У Игоря был свой автомобиль — «шестерка», и его вместе с личным транспортом использовали в научных и организационных целях при подготовке к выезду. Но машина сейчас у отца, который занялся очередным ее ремонтом с мужиками в гараже, так как папочка Светы Кручининой требует немалых денег за малую работу, да и записываться на СТО простым советским гражданам нужно за месяц.

— Молодежь, сейчас будет трясти, — громко провозгласил водитель автобуса и поймал первую яму на дороге, подтверждая делом свои слова.

— Мы уже в деревне, вот поворот направо, там школа и магазин, в школе могут проводить танцы, особенно, если мы об этом попросим, — стала «исполнять» экскурсовода Лида, уходя от ответа на неудобный вопрос о ее всезнайстве об Игоре.

Кирпичное здание мало походило на школу, ну или на очень маленькую, кабинетов на пятнадцать, не больше, и еще либо актовый зал, либо спортивный, что-то одно могло поместиться в небольшом здании, правда, к нему были какие-то пристройки.

Магазин так же не производил особого впечатления, обычный небольшого размера дом, но возле его была прямо таки очередь из грузовых машин с надписями и «хлеб» и «мясо», было видно, что разгружают ящики с колбасой и молочными продуктами. Даже водитель автобуса чуть ли не остановился напротив такой нереалистичной для советского общества и государства картины, позволив и студентам рассмотреть в подробностях разгружаемый товар. Игорь был уверен, что на обратном пути извозчик обязательно остановится, и, если, конечно, магазин будет открыт, оставит все имеющиеся деньги тут, в глухой деревне, на радость жене, закупившись дефицитом.

Недолгие размышления обескураженных студентов о причинах такого нерядового события, как наполнение сельского магазина редкими продуктами, сменилось пониманием в глазах многих. Дело в том, что в экспедицию с республиканским телевидением собирается приехать первый секретарь Обкома партии Иосиф Антонович Колосов, вот и устраивают «потемкинскую деревню». Ну, это советским людям привычно и понятно, главное успеть к такому празднику жизни. Малодоступную даже в областном городе колбасу можно купить в деревне! Нонсенс, но приятный, многие студенты побегут за покупками уже завтра, если сегодня запретят это делать, хотя самоволку никто не запретит.