Экспедиция в иномир

А самих кремонцев не было. Словно все вымерли или покинули планету. В этих условиях мысль, что их просто пожрали, нельзя было легко отринуть. Я распорядился.

— Можете экспериментировать, друзья. Приглашать специалистов БКС не будем, а чему научились на Урании сами, то постараемся использовать.

Все одобрили мое разрешение, один Хаяси с сомнением поджимал губы. Нет более консервативного народа, чем социологи: они оперируют большими массами — не индивидами, а решения, затрагивающие целые общества, всегда крупней и ответственней частных — без долгих раздумий на них не идут. Петр радовался, Гюнтер тоже, он заскучал, оставив свои взглядомеры, правда, они с Алексеем добились какой-то удачи. «Нет возможности применить на практике наш успех», — с сожалением говорил Алексей. Но я отвлекся, о взглядомерах потом. Елена, биолог, как и Петр, одобрила эксперименты, но участвовать в них отказалась: она не экспериментатор, просто ученый биолог, даже так: биолог-социолог, биолог-психолог, а всего верней — биолог-логик, не лабораторный работник, конечно. Петр же специализировался в свое время в экспериментальной генетике и, как записано в его паспорте астронавигатора, достиг в ней немалого мастерства. И на Урании он с первого дня не покидал геноконструкторских лабораторий, почему, собственно, и не принял активного участия в нашей стычке с Глейстоном. Зато он отлично усвоил все новшества в переделке геноструктур, разработанные на БКС, и вдобавок разжился специальными аппаратами, созданными геноконструкторами. Можно было не сомневаться, что придуманное себе задание по переделке местного зверья он выполнит безукоризненно. К тому же ему помогали Гюнтер с Алексеем, оба изобретательнейшие инженеры.

Мы доставили на «Икар» двух тигров и с десяток мелких зверушек, составлявших, мы это уже знали, любимое блюдо благопристойных хищников. Тигры вели себя на корабле как милые домашние твари, мурлыкали, а не рычали, просили погладить их, умильно заглядывали в глаза, но, потеряв к ним доверие, мы остерегались панибратствовать. Петр усыпил всех, больших и малых, Гюнтер с Алексеем ассистировали. Вскоре они доложили, что можно знакомиться с результатами, и мы пошли всем экипажем в биологическую лабораторию.

В ней стояли две клетки, одна — большая и прочная — с тиграми, другая — маленькая, с тонкими прутьями — для зверушек. Картина поведения разительно отличалась от той, что мы видели все эти дни. Тигры бросались на прутья, свирепый рык сотрясал воздух, зверушки жались кучкой в дальний угол клетки. Иван подошел к большой клетке и отпрянул, тигр, еще недавно благожелательно допускавший себя седлать, проворно просунул сквозь решетку лапу, едва не прихватил Ивана когтями и так заревел от разочарования, что заныло в ушах.

— Отличная работа! — воскликнул сияющий Иван. Вчера он ликовал от добродушия хищников, сегодня восхищался их злобой. — Огромные успехи сделала инженерная генетика! Как по-вашему, други?

По плану эксперимента оперированных животных выпускали на волю, но полной свободы не предоставляли: Гюнтер и Петр в авиетках следовали за тиграми и, давая им нападать на безмятежно прогуливающиеся жертвы, в последний момент должны были предотвращать тормозными полями расправу. Что до зверушек с внедренными способностями страха, то они должны были продемонстрировать собратьям спасительность боязни. Но эксперимент пошел по-иному. Мы и отдаленно не догадывались, что за странное местечко эта райская планета Кремона-4.

Первыми выпустили мирных зверушек. Они боязливо потоптались, потом кучкой осторожно направились к лесу. Оттуда вышел великолепный тигрина с когортой своих потенциальных жертв, весело семенивших по его бокам. Наши зверьки на мгновение оцепенели, затем с визгом кинулись врассыпную. Лесные выходцы с удивлением смотрели на перепуганных земляков, впервые мы разглядели на их мордах это столь редкое здесь чувство — удивление. А с беглецами сотворилось нечто непредвиденное: их вдруг побросало вверх, завертело, швырнуло оземь, визг затих, и через две-три минуты все движенья замерли. Гюнтер и Петр, посадив авиетки, подбежали к зверькам. Я с Еленой и Хаяси тоже заторопились поближе. Перед нами лежали трупы, зверьки быстро холодели.

— Ничего не понимаю, Арн! — выдавил трясущимися губами Петр. — Эксперимент был чистый.

— Я, кажется, догадываюсь! — медленно проговорил Гюнтер.

— Ну и дьявольский характер у этой райской планетки. Но надо проверить. Разреши выводить тигров, Арн.

С играми расправа неведомых сил была еще более быстрой и жестокой. Они бешено вынеслись из клетки, свирепо зарыкали, их в ту же секунду кинуло оземь, железная судорога ломала гибкие, красивые тела, душила, выворачивала спины.

В минуту все было кончено.

Я молча глядел на бездыханных красавцев. Ко мне подошел Гюнтер.

— Арн, — сказал он хрипло. В какие-то несколько секунд он страшно переменился — лицо исказилось, глаза зло засверкали.

— Беру свои извинения перед Еленой обратно. Возвращаюсь к старому мнению: рай не по мне, человек грешный. Хочу, чтобы ты это знал! И чтобы ты это знала, Елена!