Экспедиция в любовь

— Ты знаешь, я тоже об этом подумала, — задумчиво ответила Маша. — Только ты не расстраивайся, там в условиях этого проекта сказано, что я смогу два раза за этот год на неделю съездить домой — кстати, за их счет. И потом, мне вот что в голову пришло: я ведь все равно по три-четыре месяца в экспедиции пропадаю, полевой сезон для меня никто не отменял. Вот и получается, что практически я просто отрабатываю три полевых сезона, а между ними смогу к вам приехать. И вообще, Мишка, нечего пока об этом рассуждать. Еще нужно, чтобы меня туда пригласили, а это весьма проблематично.

— Знаешь, а я в тебя верю, — заявил Михаил.

Поздно вечером, когда Мишка уже крепко спал, Маша вышла на балкон. Она действительно была очень рада возвращению домой и видела, что муж тоже соскучился. Но почему-то ее не оставляло ощущение, что в этот раз все как-то не так. Мишка не то чтобы холоднее с ней, чем обычно, вовсе нет, но было в нем сейчас что-то такое…

Маша задумалась, стараясь понять, что ее насторожило. Похоже было на то, что Мишка постоянно был чем-то озабочен, как будто все время думал о чем-то своем. В этом не было бы ничего странного, если бы Маша не знала своего Михаила насквозь. Он всегда был откровенен с ней, не хотел и не умел ничего скрывать.

А теперь казалось, как будто у него есть что-то, чем он не хочет делиться с Машей. Странно… А впрочем, скорее всего это просто ее собственные фантазии, о которых нужно поскорее забыть, вот и все.

Глава 6

Несмотря на то что Маша была рада повидать своего Мишку-медведя, и уж не говоря о том, что поездка эта получилась весьма многообещающей (еще бы, шанс поехать в Эдинбург!), она с удовольствием вернулась в экспедиционный лагерь. Летнюю городскую жизнь она переносила с трудом. Первые дни, конечно, было приятно походить по ровному асфальту в легких босоножках, а не по пересеченной местности в тяжелых ботинках да еще и с нагрузкой в виде рюкзака, геологического молотка и прочих прелестей.

Приятно было и принять душ, когда этого хотелось, а не ждать, пока истопят баню. Да и чистый удобный туалет без комаров — тоже серьезное преимущество цивилизованной жизни. Но уже через неделю Маша начинала ощущать, что ровный асфальт, по которому так легко ходить, пышет жаром, что в городе просто нечем дышать и невозможно спать в таком шуме и духоте, а главное — что ей совершенно нечего делать.

Люди летом после работы или в выходные ходят на пляж, а Маша терпеть не могла этого бессмысленного лежания под палящим солнцем на грязном песке городского пляжа, когда плавятся все мысли в голове и наступает состояние полного отупения.

А основной причиной, по которой она хотела поскорее вернуться в экспедицию, была пустая квартира. Делать Маше в институте было сейчас нечего, заявку на участие в конкурсе она составила и отправила в первый же день, а у Мишки было полно работы, и он пропадал до самого вечера. Без дочки дом казался опустевшим и немного чужим.

Маша отчаянно соскучилась по Ксюше. Конечно, и в экспедиции она скучала по ней, но там были постоянные дела, не дававшие впасть в уныние, а дома — совсем другое дело. Ксюхина комната, чисто прибранная, тихая, без постоянно включенного магнитофона или игровой приставки, без гвалта дочкиных подружек и приятелей, угнетала Машу.

Естественно, приехав в город, она в тот же вечер позвонила в тот пансионат в Геленджике, где проводила лето ее двоюродная сестра с двумя чадами, своим и Машиным. К телефону долго никто не подходил, но Маша терпеливо слушала доносящиеся из трубки длинные гудки. В тот самый момент, когда она решила положить трубку, решив, что ждать бесполезно, раздался прерывистый голос Нины:

— Алло! Я слушаю!

— Нинка, это я, Маша! У вас все в порядке? — тревожно спросила она.

— Да, конечно…

— А почему у тебя голос такой? — перебила ее Маша на полуслове.

Нина, продолжая тяжело дышать, все же засмеялась:

— Пробеги бегом до третьего этажа — у тебя какой голос будет? Я с улицы услышала, что у нас в комнате телефон звонит, да еще и междугородка, вот и припустилась. У нас все хорошо, можешь не беспокоиться. Погоди, я тебе твою бандитку позову, они с Петькой внизу остались — мы только что с моря пришли.

Было слышно, как Нина громко крикнула, по-видимому, в окно: «Ксюша! Беги скорее, мама звонит!»

Едва Нина принялась докладывать Маше о том, как они там живут, что-то хлопнуло, и прямо в ухо Маше зазвенел звонкий голосок дочери:

— Мамулечка, привет!

— Господи, Ксюшка, у меня барабанная перепонка так лопнет! Я тебя отлично слышу, можешь не кричать. Ну, здравствуй, маленькая, как ты там?

— Здорово! Мам, мы два раза в день на море ходим, а Петька вчера краба вот такого поймал, а я ему велела отпустить его, потому что нельзя же животных мучить, правда? — затараторила Ксюха, стараясь поскорее выложить все новости.

— Правда, правда, — улыбнулась Маша, представив возмущенную Ксюшкину физиономию и горящие праведным гневом глаза. — Ты там голодная не бегаешь, ешь хорошо?

— Хорошо, мам, меня тетя Нина заставляет.

— Правильно делает. Ты хоть не очень хулиганишь?