Экспедиция в Лунные Горы

— Вы пересчитали их всех? — удивилась Изабель.

— Моя дорогая аль-Манат, это хорошо обоснованная догадка. Эй, Ричард, куда, ко всем чертям, делся Том Честон?

Бёртон нахмурился.

— Его кто-нибудь видел?

— Я, по меньшей мере, не видел.

— Алджи, распакуй несколько масляных ламп, собери местных и прочеши растительность вон там, — он указал на место, где в последний раз видел человека из Скотланд-Ярда. — Надеюсь, что я ошибаюсь, но, быть может, его подстрелили.

Суинбёрн помчался организовывать поисковую партию, а Бёртон оставил Изабель и присоединился к Траунсу в бандани. Детектив распотрошил один из ящиков и вынимал из него еду — вяленое мяса и кукурузное печенье.

— Я пытаюсь найти что-нибудь такое, что можно сжевать, — объяснил он. — Не думаю, что жители деревни в состоянии приготовить хоть какую-нибудь еду. Я принес сюда Герберта. Его все еще необходимо завести.

Бёртон посмотрел туда, куда указал Траунс и увидел заводного человека, неподвижно лежавшего в тени поленицы. Королевский агент внезапно напрягся и схватил своего друга за руку.

— Уильям! Кто нашел его?

— Я. Он лежал под деревом.

— В таком виде?

— Да. Что ты хочешь сказать?

— Посмотри на него, черт побери! Он же был в арабских одеждах, покрывавшей полиметилен. Где они?

— Возможно, они мешали ему и он их сбросил. А почему это так важно?

Челюсти Бёртона задвигались. Какое-то мгновение он не мог говорить. Ноги подогнулись, он упал на сверток с материями и остался сидеть, одной рукой все еще держась за Траунса.

— Бисмалла! Чертов идиот! — прошептал он и посмотрел вверх, на друга.

Траунс с ужасом увидел, что обычно замкнутые глаза Бёртона наполнились болью.

— Что произошло? — спросил он.

— Том был рядом со мной, когда арабы и пруссаки начали договариваться, — хрипло объяснил Бёртон. — И мы оба были недалеко от Герберта, совсем недалеко. Их переговоры угрожали разрушить весь наш план. И тут один араб потерял терпение, начал стрелять и спас нам день. За исключением того...

— О, нет! — выдохнул Траунс, которому только сейчас открылась правда.

— Я думаю, Том подполз к Герберту, взял его одежды, надел их на себя и...

— Нет! — повторил Траунс.

Они какое-то мгновение с ужасом смотрели друг на друга, потом Бёртон встал и сказал:

— Я проверю тела.

— Я с тобой.

Они заняли пару лошадей у Изабель и, освещая себе дорогу зажженными ветками, вывели животных в поле и поскакали туда, где были сложены трупы. Спрыгнув на землю, они пошли по рядам, проверяя тела. Не обращая внимания на пруссаков, они подходили только к работорговцам, переворачивали их и проверяли лица.

— Уильям, — наконец тихо позвал Бёртон.

Траунс отвел взгляд от человека, которого только что проверял, и посмотрел на исследователя, стоявшего над телом. Плечи Бёртона сгорбились, руки повисли.

Что-то похожее на рыдание вырвалось изо рта человека из Скотланд Ярда, и, казалось, мир кружился вокруг него, когда он, пошатываясь, подходил к телу Томаса Манфреда Честона.

Погибший детектив был завернут в одежды — разорванные и запятнанные кровью — позаимствованные у Спенсера, весь продырявлен пулями и наверняка умер мгновенно, но это не могло утешить Транса, потому что маленький человек, почти два десятилетия насмехавшийся над ним из-за веры в Джека-Попрыгунчика, в последнюю пару лет стал одним из его лучших друзей.

— Он пожертвовал собой, чтобы спасти нас, — прошептал Бёртон.

Траунс не смог ответить.

Они похоронили Томаса Честона на следующее утро, на маленькой полянке к северу от деревни.

Бёртон рассказал о храбрости, решительности и героизме своего друга.

Траунс хриплым голосом рассказал о многих годах, посвященных Честоном полиции, о его выдающихся достижениях, жизни и любви к садоводству.

Кришнамёрти, в свою очередь, рассказал о любви, которую питали к детективу-инспектору все полицейские более низкого ранга.

Суинберн вышел вперед, положил венок из цветков джунглей на могилу и сказал:

О ты, душа молчащая, мой брат,
Возьми гирлянду и прощай навеки.[26]

Сестра Рагхавендра негромко спела «Пребудь со Мной»[27], потом все отправились обратно в деревню по той же тропе, подавленные и опечаленные. 

Большую часть этого дня Бёртона и его друзья отсыпались. Но не Уильям Траунс. Он нашел на склоне холма под деревней большой плоский камень, позаимствовал у туземцев похожее на долото орудие, устроился подальше от хижин, чтобы его шумная работа не мешала спящим товарищам, и стал вырезать погребальную надпись. Большую часть дня он занимался этим печальным делом, и, закончив, принес камень на поляну, поставил его на могилу и сел на траву рядом с ним.

— Не уверен, что по-настоящему понимал тебя, старина, — прошептал он, — но, понимаешь, все это дело Джека Попрыгунчика послало нас по разным направления. Никто из нас не делает то, что нам положено делать, хотя я бы остался полисменом независимо ни от чего.

Он положил руку на камень.