Экспедиция Жизни и Смерти

– Я нашла в нашей библиотеке одну старую книгу, еще времен Эпохи Единения. На таком корявом языке… но, в общем, там была интересная идея про связь духов с телами. С одной стороны, эта процедура известна и не очень-то сложна, но там нужно было выбрать очень старого духа, стершегося, полностью утратившего личность, но при этом не ставшего призраком. – Призраки от духов отличались тем, что их могли видеть все, даже обычные люди, и их нельзя было вселять в некросоздания. – А таких, из-за того что колдунов много и свободных духов они быстро развеивают, просто невозможно найти. Но я нашла!

– Где? – теперь Игнису стало еще интересней. Похоже, создавая химерала, девушка даже не рассчитывала сделать его просто качественным. Она сразу была уверена, что у нее получится уникальный и самый лучший, с ходу, просто по книге. Вера, как у ребенка, который «точно знает», что можно по-настоящему оживить мертвеца, что если он станет некромантом, то будет жить вечно, и что на юге находится край мира, откуда можно упасть.

– В Кристре, недалеко от Бешаталя. У нас там лесной домик, – Мин рассказывала увлеченно, вспоминая детали. – Он был похож на рваную простыню, совершенно безличный и бесформенный – явно самообразование. Очень большой – не меньше двух саженей в длину, – но при этом не призрак, а дух! Одним концом он прилип к дереву и бился, как будто защемил там что-то. Я «лезвием» отсекла – он оторвался, отлетел подальше, завис. Думала начать развоплощение – таких непонятных оставлять нельзя, – но тут из дерева как полезет!.. Белая масса с двухэтажный дом! Призрак! В жизни таких не видела. Причем плотный такой, как дым. И – на того. Ты понимаешь, битва! Причем не на равных условиях. Я крупного – «лезвиями», «бинтами», руками машу, даже мысль появилась, что меня может ранить, а может, это вообще созданный, собиралась уже за отцом бежать, но повезло. «Белое пламя» он не выдержал. Хлоп – и нет. Правда, умаялась жутко, ноги дрожали, едва до дому дошла. Про «простыню» сначала вообще забыла, выхожу из леса, оборачиваюсь – летит за мной. Остановилась – и он остановился.

Мин замолчала, окунаясь в воспоминания. Игнис перебирал в голове всех призраков и духов, с которыми когда-либо сталкивался.

– Уничтожить рука не поднялась. Зову его – он ко мне. Велю стоять – стоит. Иду – он за мной. Наверное, благодарил так. Вот я и решила ему тело подарить.

– Ну по крайней мере один вопрос ясен, – усмехнулся Игнис.

– Почему он за мной ходит? А вот и нет, если бы дух действовал, Анубис стоял бы там, где я сказала стоять, – девушка проговорила это со стиснутыми зубами, выражая свое искреннее недовольство поведением химерала. – Но я, конечно, рада, что он имеет свой взгляд на вещи, я ведь и хотела так.

– То есть ты не знала, что за дух получит такое, надо сказать, хорошее и сильное тело, и вселила?

– Да, – голос Мин приобрел виноватые нотки.

– Формула для стертых духов, примененная на непонятном образовании?

– Да…

– Наугад?

– Мгм…

Парень замолчал. Не хотел упрекать и говорить, что это неосмотрительно, – в конце концов, у нее есть для этого отец. Хвалить тоже не стал. Только спросил:

– И он не просто твой слуга, а еще и эксперимент? От которого ты всегда чего-то ожидаешь?

– Да. Жду, пока он наконец заговорит.

Мин чувствовала, что Игнис в некотором смысле ее не одобряет, хотя бы за то, что Анубис может быть опасен, поэтому говорила суховато и чуть отстраненно. Приготовилась, что парень начнет журить, объяснять очевидные вещи. Но она верила. Она очень часто действовала наугад, наудачу, и не менее часто ей везло. Может быть, поэтому она и не хотела учиться в Некроситете – считала, что достаточно книг, советов отца и ее везения, чтобы работать. Надеялась на интуицию и творческий склад ума, который до сих пор ее не подводил.

Но Игнис почему-то сказал другое:

– Слышишь? Плачет.

– Кто? – удивилась девушка.

– В беседке кто-то… – парень повернул голову и прислушался. – Там занято…

– Давай подойдем, – шепотом предложила Мин и стала красться вперед, зачем-то уцепившись за ткань рубашки Игниса возле локтя. Но он был совсем не против и осторожно последовал за ней.

В беседке отчаянно рыдала девочка, наверное, из младших. Ее кто-то утешал, но неубедительно, потому что после каждого слова рыдания становились еще горше и громче.

– У… у-умер!.. Нав… всег… да-а-а!.. – голосила маленькая друидка, поливая слезами скамью. – Он… он больше не…

– Тише, Майя, тише, ты ведь знаешь, что…

– Не хочу-у… не хочу-у зна-ать!.. Это мой любимый… любимый хомячо-о-ок!..

Мин укоризненно покачала головой. Как же друиды справляются с уходом близких, если смерть хомяка – такая трагедия.

– Майечка, это старость…

– Да в за-а-а… такую ста-а-арость!.. – вопил ребенок. – Мы же друи-и-и…

– Но ему было уже семь лет! – резонно возразил голос.

– Всего-о-о-о…

Игнис восхищенно фыркнул.

– Слышала? Семь лет хомяку!

– Тише! – шикнула Мин. – Смотри!